Проблема субъекта и объекта в немецкой классической и марксистской философии

Во-вторых, именно он впервые в отечественной философской литературе обратил внимание на наличие в философии Маркса такой составной части, как философская антропология, разрабатывая эту идею параллельно с Э. Фроммом и югославскими философами из «ревизионистской» группы «Praxis» (в подобной трактовке марксизма К. Н. Любутин радикально разошелся не только с официальным советским, но и с либеральным марксоведением).

В-третьих, в последние годы К. Н. Любутин обращает внимание на такую современную и модную область философских и социологических исследований, как повседневность. Он предлагает рассматривать это явление в рамках тотальности социального бытия, в качестве одного из уровней социальной реальности, наряду с национальной культурой и формацией. Повседневная жизнь в работах К. Н. Любутина предстает в виде непосредственной человеческой деятельности, включающей весь спектр обыденных феноменов: материальную практику, труд, отдых, быт, язык, опыт, обыденное сознание, повседневную эстетику и т. д. Исследование повседневности К. Н. Любутин осуществляет на методологической основе учения К. Маркса о практической сущности человека и общества.

Но самое, на наш взгляд, важное состоит в том, что К. Н. Любутин сформулировал гипотезу, согласно которой современная философия, в сущности, предстает в качестве общей теории субъекта и объекта, из проблемного поля взаимоотношения которых (понимаемых в качестве общественного сознания и общественного бытия) формируются различные философские науки – эстетика, онтология, гносеология, социальная философия, философская антропология, политическая философия.

Актуальность предлагаемой монографии

Одной самых важных задач предлагаемой читателю книги К. Н. Любутина (которая сыграла конститутивную роль в формировании Уральской школы марксизма) как раз является развертывание проблематики взаимодействия субъекта и объекта. Хотя у книги профессора К. Н. Любутина есть много самых разных аспектов, тем не менее именно на этот момент нам бы хотелось в предисловии обратить внимание: именно его мы считаем наиболее актуальным в сегодняшней ситуации, ситуации, которая сложилась с наукой в нашей стране, и в первую очередь с наукой социальной, в том числе и с философией. Аспект этот методологический и дидактический. Поясним, о чем идет речь.

Сегодня много говорят о кризисе в философии. Некоторые понимают под таковым распространение таких антисциентистских и иррационалистических направлений, как постмодернизм, герменевтика, экзистенциализм. Другие видят кризис философии в ее вульгаризации, особенно в упрощении ее языка. Философский язык ныне перешел от классического дискурса Аристотеля, Фомы Аквинского, Спинозы и Гегеля к беллетристике a la Ж. Бодрийяр или С. Жижек. Третьи, наконец, основным симптомом кризиса считают то, что философия до такой степени «размыла» свои границы, зачастую сливаясь с другими дисциплинами (например, социологией, политологией, лингвистикой, литературоведением), что совершенно потеряла свое «лицо», свой предмет, который, в соответствии с классической парадигмой, мыслится как постижение бытия в его онтологических и гносеологических формах. Так, если в первой половине ХХ в. философы еще создавали собственно философские шедевры (достаточно вспомнить «Историю и классовое сознание» Г. Лукача, «Бытие и Ничто» Ж. – П. Сартра, «Идеи к чистой феноменологии» Эд. Гуссерля или «Sein und Zeit» М. Хайдеггера), то наиболее известные философские произведения второй половины ХХ столетия – это, как правило, междисциплинарные исследования, которые при всем желании весьма трудно назвать чисто философскими (назовем хотя бы такие бестселлеры, как «Эрос и цивилизация» и «Одномерный человек» Г. Маркузе, «Иметь или быть?» Э. Фромма, «Конструирование социальной реальности» П. Бергера и Т. Лукмана, «Слова и вещи» М. Фуко).