Пробуждение Ктулху

Мой покойный кузен ловил рыбу кривыми самодельными удочками – я обнаружил их в задней части двора, но брать не захотел. Раз я горожанин, следовательно, должен пользоваться тщательно разработанным снаряжением, а кроме того, моя непосредственная обязанность – прочитать соответствующие книги и овладеть научной терминологией. Странно бы я выглядел, держа при этом в руке какой-то прут! Впрочем, когда я торжественно и не без гордости сообщил своим нынешним сотоварищам, что отправляюсь на реку Стикс изучать обыкновения трехиглых колюшек, они сперва меня попросту не поняли, а после того, как я показал им в книге рисунок, изображающий данный вид рыбы, раздался дружный оглушительный хохот, и мне сообщили, что рыба сия именуется рогаткой.

На том я и отбыл.

Мой интерес вызывали так называемые «брачные игры» трехиглой колюшки, о которых я прочитал в книге и которые теперь хотел понаблюдать собственными глазами. Дело в том, что в обычаях этой рыбы издавна бытует постройка мужской особью (в биологии именуемой самцом) гнезда, настоящего «здания», где появятся на свет и начнут расти будущие дети. Материалом для строительства служат ему обрывки водорослей, тина и прочие мелкие детали, воспринимаемые человечеством как мусор. Вот в таком строении и будет храниться икра, которая со временем превратится в настоящую рыбу и поплывет стайкой внутри вод, наполняя окружающий мир еще одним присутствием истинной живой жизни.

Я долго пробирался вдоль реки, высматривая интересующие меня приметы, и наконец остановился, обнаружив круглый шар – несомненно, здесь уже было возведено одно гнездышко. Я сел рядом и принялся наблюдать, ощущая себя поистине научным человеком. Внезапно меня охватило странное чувство: я как будто некогда уже побывал здесь, ровно на этом месте. Вскочив, я огляделся по сторонам. Всё так: меня принесло туда, где приблизительно год назад было обнаружено тело моего брата! До тех пор если я и выходил к реке, то неизменно шагал в противоположном направлении, однако сегодня какая-то сила привлекла меня к этим полным печальных воспоминаний краям.

– Но нет же! – произнес я, обращаясь к самому себе (и, быть может, к моему брату, который с привычной своей насмешливой улыбкой наблюдал сейчас за мною с неба). – Нет, печаль не охватит меня! Жизнь на земле продолжается, и разве река не показывает нам это каждым движением вод? Разве насекомые, рыбы, даже червяки не являются для нас демонстрацией вечности бытия? Пусть одни рыбы ушли – другие появились, и так длится вечно. И мы с тобой, Ксавьер, таковы же – нет в мире ничего живого, что не подчинялось бы этому закону.

Ветер прошумел где-то в лесу, словно Ксавьер продолжал надо мной потешаться с поднебесной вершины.

Я лишь улыбнулся слабой, понимающей улыбкой и вновь принялся наблюдать за происходящим внутри реки.

Вода была прозрачной – как и в тот день, когда я обнаружил Ксавьера, – поэтому видно было более чем отлично. Из книг я знал, что трехиглому колюшке-отцу предстоит тщательная охрана выстроенного им «домика», где начнут развиваться и расти его многочисленные дети. Я заранее предвидел трогательные эпизоды из этой семейственной заботы, однако произошло нечто невозможное для рыбьего мира, по крайней мере для мира трехиглых колюшек.

Неожиданно рядом с «домиком» первого самца второй самец начал сооружать собственный «домик», а изначальный хозяин территории (если можно так выразиться) отнесся к этому поступку с неестественным спокойствием.

Я еще раз просмотрел книгу, которую взял с собой, и слово за слово прочитал разъяснения, касающиеся рыб данной породы:

«…и тщательно охраняет собственное строение, оберегающее от различных природных и прочих обстоятельств плоды, отложенные матерью будущих мальков…»

Но в реке Стикс парадоксальным образом не происходило ничего подобного! Один за другим подплывали с разных сторон самцы с тремя рожками на голове и лепили и лепили строения… Да полно! В самом ли деле они возводят свои «строения»? И что в действительности находится внутри? Неужто будущие рыбки, порождения их посверкивающих в глубине воды супруг?

Что-то зловещее вдруг почудилось мне в том, что творилось на дне сияющей реки, однако я не смог заставить себя подняться с места и уйти отсюда – хотя что-то в самой глубине души нашептывало мне: «Беги… Беги!..»

«Нет, – отвечала другая часть моей души, – я не двинусь с места, и не потому, что ноги мои подкашиваются от страха, а потому, что намерен выяснить… выяснить…»

«Что ты намерен выяснить? – шептала разумная, но более слабая часть моей души. – Разве ты человек науки? Для чего тебе это бессмысленное наблюдение за размножением рыбы? Неужто ты собираешься писать статью в какой-нибудь журнал, где публикуются работы любителей наблюдения за природой?»