Пробуждение Ктулху

Честно говоря, в последнем я не сомневался. У большинства людей, я полагаю, как раз предположение о том, что наш хорошо исследованный земной мир – единственный из реальных, вызывает спокойствие и уверенность в своей судьбе и в завтрашнем дне. Однако со мной дело обстояло ровно наоборот. Одна только мысль о том, что нет никаких иных миров, кроме зримого и ощутимого, вгоняла меня почти в смертную тоску. Снова и снова я вспоминал свою первую поездку к дедушке. Действительно ли этот город был таким, каким я видел его, – или же то было следствием какого-то подросткового заболевания, неосознанной склонности к иллюзиям? Я хорошо помню, что не рассказывал отцу во всех подробностях об увиденном здесь. По всей вероятности, я совершенно искренне считал облик вечно озаренного солнцем, сияющего города чем-то абсолютно естественным. Надо полагать, это и было абсолютно естественным – для меня, просто в силу моего происхождения. Но так ли воспринимали городок обыкновенные его жители? Спрашивать их об этом я не решался. Впрочем, можно было и не утруждать себя и их расспросами: разумеется, многие вещи в состоянии видеть лишь особенные существа, даже если внешне они не отличаются от нормальных, не искаженных никакими тайными узами людей.

Я был тем, кем я был, только и всего. Следует принять этот факт, осознать его всем своим существом – и по возможности с ним смириться.

С такой мыслью я приблизился к столу и машинально протянул руку к книге, которая слишком заметна была среди разбросанных повсюду, смятых, зачастую испачканных листов бумаги.

У книги этой не было обложки, отсутствовали и первые страницы, и несколько десятков страниц финала. Когда я положил на нее ладони, то ощутил исходящее от бумаги тепло. Старые листки пахли особенно – такие запахи встречаешь в библиотеке, где редко случаются посетители, разве что школьники заходят туда в начале учебного года, чтобы взять надлежащие издания…

Наконец я отошел к креслу, где некогда сиживал и дед, раскрыл книгу и попробовал разобрать в ней напечатанное.

«…вскричала леди Бауман. («Бауман? Леди Бауман? – мелькнуло у меня в голове. – Что за странное имя для леди!») – Ты не имеешь никакого права на подобную вольность, и если я обнажила пред тобою грудь, то все, что отвела тебе судьба, – это безмолвное и благоговейное созерцание…»

– Что это? – вскричал я, роняя рваный том себе под ноги. Он лежал на полу так, словно представлял собой некое неведомое существо, грязное и жуткое – и внешне, и по нраву, – заползшее в наш дом по собственному желанию и уж точно против воли владельцев… – Что это такое?

Не знаю почему, но мне сделалось дурно, и я на миг утратил всякую жизненную силу. Меня лишило воли одно лишь представление о том, что к деду в сознание вторгались недруги, пытавшиеся отобрать у него рассудок.

– Что это с тобой? – произнес исключительно писклявый, однако совершенно не похожий ни на женский, ни на детский голос. – Зачем ты бросаешься папиным наследством? Эй, я с тобой же говорю, слышишь меня? Открывай глаза! Я ведь знаю, что ты не спишь!

Преодолевая мучительное нежелание, я поднял веки. Надо мной нависал тот самый тощий родственник… которого я совсем недавно видел умершим, лежащим внутри мешка… Покойник ожил и разговаривал со мной!

– Ты жив, дядя? – выдавил я из себя.

Он откинул голову назад и визгливо расхохотался.

– А ты что подумал? Что я помер?

– Так ты был жив, – повторил я.

– Ты этому рад? – осведомился он.

Я не ответил, потому что понятия не имел, каков был бы искренний ответ. Разумеется, мне не хотелось бы видеть моего родственника ушедшим на тот свет – или куда они уходят (не придется ли и мне, когда настанет мой час, отправиться туда же. Однако появление дяди Джейдена, живого и невредимого, большой радости мне не доставило.

Между тем он определенно не желал уходить и уселся на полу, скрестив ноги, как какой-нибудь дикарь. Его лицо теперь – эти неестественные почти младенческие черты и горящие абсолютно черные глаза – находилось прямо напротив меня.

– Ты зачем папину любимую книжку бросил? – сердито спросил Джейден и потряс рваным томиком, из которого от резкого движения вывалился мятый, словно бы пожеванный лист.

– Любимую? – переспросил я немеющими губами.

– Да, любимую! – повторил Джейден. – Думаешь, он не читал ничего такого, а только науками там всякими занимался?

– Мне раньше не приходило ничего подобного в голову, – пробормотал я. – Но если задуматься… Почему бы мужчине и не…

Джейден продолжал визгливо посмеиваться, определенно считая меня абсолютно не приспособленным к жизни. Со стороны, должно быть, это выглядело более чем странно: я, обладающий внешностью и манерами нормального человека, оказался куда более далеким от «реальности», нежели странное создание, похожее на человека лишь отдаленно.

Я вспомнил о том, что видел у Джейдена пару дополнительных ног, но сейчас ничего подобного в глаза не бросалось. На нем были широкие штаны наподобие шаровар; возможно, лишняя пара пряталась как раз под их тканью.

– Ну, пришел в себя? – осведомился Джейден.