Пробуждение Ктулху

Я был потрясен, услышав подобное откровение из уст Крэбба – до сих пор я даже не предполагал в нем такой восприимчивости к тому, что он вслед за Райтом назвал «запредельным». Как мне представлялось прежде, основной круг его интересов составляли исключительно светская хроника, скандалы, браки и разводы, финансовые махинации и картинные галереи с выставками работ модных художников, каждую из которых галерист оценивал неоправданно высоко. Крэбб не уставал потешаться над их модернистскими изысками, которые, по его мнению, были не чем иным, как самой обычной дешевкой, рассчитанной на буржуазные вкусы. «При взгляде на картину, – говаривал он, – всегда задавайте себе вопрос: хорошо ли она будет смотреться на коробке с конфетами? Вы будете поражены, когда поймете, как часто отвечаете “да” на подобный вопрос».

Крэбб продолжал неторопливым, задумчивым тоном:

– Откуда взялись странные существа, населявшие тот квартал, из каких мест они прибыли – я даже не решался гадать. Было совершенно очевидно, что они принадлежали к одному и тому же народцу или даже к одному и тому же семейству, следовательно, и прибыли они сюда приблизительно в одно и то же время – возможно, на одном и том же корабле. Каким образом им удалось получить здесь вид на жительство? Или же они ухитрились устроиться в Нью-Йорке нелегально? Все эти вопросы, достойные рационально мыслящего человека, появились у меня чуть позже, когда я уже выбрался оттуда. Тем не менее я и там, несмотря на растерянность, пытался не уронить достоинство белого джентльмена. И хотя эти человекообразные карлики немало меня напугали, я все же постарался вступить с ними в контакт и говорить по возможности вежливо. Я спросил, не подскажут ли они мне, как я могу выбраться отсюда. Я хотел подчеркнуть, что зашел к ним по чистой случайности и ни в коей мере не хотел бы нарушать их покой или каким-то образом мешать их привычному образу жизни. Они обступили меня плотной толпой. Толпа эта колебалась и раскачивалась, совершенно как это происходит с водорослями, попавшими в течение. Карлики лезли отовсюду – казалось, не было такого места, откуда не мог бы выбраться заросший волосами человечек на кривых ногах: из-под досок так называемой «мостовой», из-за горы мусора, из земляной кучи, наваленной на перекрестке, из лачуг, из-под перевернутых ящиков, служивших здесь, по всей видимости, скамейками… Их становилось все больше, и под конец мне уже мерещилось, будто они вылепливались прямо из здешнего зловонного воздуха.

Как я уже упоминал, было жарко и душно, но к этому прибавились еще и миазмы, которыми полна была атмосфера грязного квартала, населенного отвратительными карликами. На многих лицах красовались бородавки – округлые, рыхлые, розоватые. Бородавки эти росли на носах и в углах глаз, у некоторых – прямо посреди брови или на лбу; они казались россыпью дополнительных выпученных глаз. Все эти существа подбирались ко мне все ближе, и источаемый ими отвратительный запах делался все гуще, так что в конце концов мне стало просто нечем дышать.

Первоначально я пытался показать им, что у меня нет никаких враждебных намерений и что я оказался в месте их обитания волей чистейшего случая – вследствие своей задумчивости. Сейчас же я начинаю думать, что ничего случайного тут не было и в каком-то смысле именно раздумья о книге «Песни запредельного» и заставили меня ступить на эту пагубную дорогу. Так или иначе, я считал, что они испытывают передо мной страх и что моя первейшая задача – успокоить их и показать отсутствие какой-либо агрессии с моей стороны. Но уже в самом скором времени я осознал свою ошибку. Это не им следовало бояться меня – это я находился в опасности, причем в опасности серьезной. Я видел их рты… – Он поморщился, как от физической боли. – Их рты, полные желтых гнилых зубов… Это были не человеческие зубы, это были иголки, причем росшие в два ряда… Опасность представляли не столько укусы (хотя, судя по всему, они запросто могли бы отъесть кусок плоти от моего бренного тела), сколько все те инфекции, которыми они могли меня заразить. В том, что эти рты представляли собой источник самой жуткой заразы, я не сомневался ни мгновения. Любое соприкосновение с этими существами могло стать губительным для здоровья.

Мне оставалось только одно: распугать их каким-нибудь резким движением и таким образом проложить себе путь к отступлению. Да, я понятия не имел, как отсюда выбраться, но в любом случае этот квартал не бесконечен. Двигаясь в любом произвольно избранном направлении, я рано или поздно оставлю позади этот рассадник злобы и гнусной заразы.