Пробуждение Ктулху

Ксавьер Эллингтон приходился мне кузеном (так начиналось повествование). Следует признать, что нас никогда не связывали глубокие дружеские отношения; говоря по правде, несмотря на довольно близкую родственную связь, мы оставались в сущности чужими людьми. Я редко навещал его, живущего в деревне. Впрочем, следует отдать должное хотя бы моим попыткам, пусть нечастым и лишенным энтузиазма, поддерживать родственную связь, поскольку Ксавьер не навещал меня никогда. «Город, – говорил он, – уж точно не для меня. Если уж быть прямолинейным и высказывать все как есть, то город производит на меня весьма тошнотворное впечатление. Уж прости меня, дорогой родственник, но, если у тебя вдруг возникла необъяснимая охота повидаться, приезжай-ка лучше ты ко мне в деревню, и я отведу тебя к реке Стикс». После такого высказывания он откидывал назад голову и, тряся чрезмерно крупным кадыком, принимался неуважительно хохотать.

Ирония заключалась в том, что река, омывающая их деревню и приносящая столь необходимую для человеческой и животной (не говоря уж о растительной) жизни влагу, в действительности именовалась Стисс, однако знатоки древней мифологии нарочито изменяли в своих разговорах ее имя, полагая шутку чрезвычайно остроумной и занимательной.

Хоть мы с двоюродным братом и были ровесниками, однако ж я, в отличие от него, получил подходящее для практической работы образование и много лет трудился в недурной (впрочем, небольшой) фирме по производству металлических изделий, таких, как гвозди, шурупы, болты и прочий необходимый при ремонтах материал. Я гордился своим делом и считал, что действительно приношу пользу другим людям. И разве не в этом цель человеческого существования?

Кузен мой, в полную противоположность мне, совершенно не интересовался подобными вопросами. Он получил в наследство небольшой дом, где и проживал всю свою жизнь. За все минувшие годы он ни разу не потрудился сделать в собственном жилище хотя бы минимальный ремонт! Питался он преимущественно рыбой и теми плодами, что росли на его участке. Убогие денежные средства приносили ему случайные подработки – то помощь соседям по ремонту в домашнем хозяйстве, то продажа пойманной рыбы на здешнем базаре, который открывался всего лишь два раза в месяц.

Таким образом, хотя мы являлись родственниками и ровесниками, все же оставались абсолютно чуждыми друг другу. Но поскольку обстоятельства не вынуждали нас общаться друг с другом, когда подобного желания не возникает, оба мы вели ту жизнь, которая нас устраивала, и не сильно переживали из-за родства. В частности, мы, как мне припоминается, ни разу не поздравляли друг друга с днем рождения.

Однако какая-то внутренняя связь – ее можно назвать связью судьбы – все же нас объединяла, как бы мы ни старались это отрицать. Так, у нас в один и тот же год появилась в волосах седая прядь – возмутительно рано, учитывая всего лишь тридцатичетырехлетний возраст. Оба мы одновременно перестали употреблять в пищу свиное мясо, поскольку от таких блюд начинало перекручивать желудок и нас буквально корчило от боли – сказалось болезненное возрастное развитие организма.

В одно и то же время произошла у нас и попытка устроить семейную жизнь, иначе говоря – вступить в брак с молодыми особами, которые, как нам представлялось, вполне подходили для этого. Однако все рухнуло в единый момент и сходным образом: девицы внезапно испытали сильнейшее разочарование и довольно грубо разорвали помолвку. Следует ли упоминать о том, что эти разрывы помолвок случились у меня и кузена Ксавьера в один и тот же год, с разницей всего в пару месяцев! Иначе говоря, хоть мы и шли по жизни разными дорогами, сами эти дороги проложены были рукой Высшего Создателя определенно параллельным курсом.

Когда нам исполнилось тридцать восемь лет, произошла катастрофа. В такое трудно поверить, но в те дни я куда больше переживал за своего двоюродного брата, нежели за себя самого.

Наша фирма, работе в которой я отдал больше пятнадцати лет, разорилась буквально за месяц. Произошло это из-за перепроизводства и появления конкурентов, у которых имелись гораздо более современные станки, выпускающие, как уверяли рекламодатели, куда более качественную продукцию. Таким образом наши сотрудники, которые вкладывали в качество работы исключительно собственное умение и добросовестные старания, оказались выброшены на улицу. Те, кто помоложе, отправились искать новую работу; некоторые даже попытались устроиться в ту самую фирму, которая нас погубила!

Что касается меня, то я первым делом подумал о своем кузене. По всей видимости, лицо мое было искажено такой гримасой ужаса, что это повергло в шок даже моих – не менее моего пострадавших – коллег. Некоторые из них принялись трясти меня за плечи, кто-то подал воды, а руководитель нашего отдела сильными движениями гладил меня по спине и бормотал: «Все уладится, все уладится, главное – здоровье».

После этого тяжелого дня мы все разошлись кто куда и больше никогда не встречались.