Продам кота

– Я клянусь, что сделаю все, чтобы спасти Вильгельма, – добавил Витька. – Подумайте: он вам нужен живым или мертвым?

Наверное, Витька и его магия тут все же ни при чем, и до короля Валенсии все-таки дошло, что живой младший принц сможет избавиться от Витьки лучше, чем он, не маг. И вообще утро вечера мудренее.

Ему просто было очень горько, бедному отцу. Он любил Вилю, очень, я и раньше это видела. И теперь он был вынужден наблюдать, как два мага – Витька и Каламит – играют судьбой его сына, словно мячиком.

Правда, Витька ничем не играл.

– Вик, я сказал ему то, во что он мог поверить. Объяснять, что у тебя или у меня взыграла совесть, – это метать бисер перед свиньями, – сказал он, когда я вежливо потом поинтересовалась, а что это было.

Нас оставили одних в гостевых комнатах, пока валенсийцы договаривались с Антонием. Витька сначала повесил контур против прослушки (он сиял синим вокруг нас) и теперь устало мне объяснял, что он прав и так помогает расхлебывать ту самую кашу.

– Ты же сама просила.

Про аукцион с заклинанием среди магов я тогда еще не знала.

– Поспи, Вик, – уговаривал меня Витька. – Ты никакая, посмотри на себя. Да зомби выглядят лучше.

Я бы ему врезала чем-нибудь (да хоть подушкой) за такие слова, но ноги сами (без заклинания на этот раз) понесли меня к дивану. Перед глазами стояли часы, отсчитывающие оставшееся Вильгельму время, голова гудела.

Я была уверена, что только глаза закрою, но в итоге провалилась в болезненный тяжелый сон, из которого меня вырвал Витька. Выглядел он так, что сон и ему бы не помешал, но и я отдохнувшей себя не чувствовала.

Голова раскалывалась, глаза словно песком засыпали.

Вильгельму оставалось меньше двенадцати часов.

– Вик, быстро такие дела не делаются, – оправдывался Витька, пока я металась по комнате, как зверь по клетке. – Успокойся, мы успеем.

Он толком не мог даже объяснить, что происходит. Почему нельзя армию переместить порталом на границы Ночных земель? Ну и что, что на них проклятие. Какое еще, кстати, проклятие?

– А ты думала, над ними солнце просто так не светит? – устало спрашивал Витька.

И что значит, армию вот так быстро не соберешь? У них же здесь магия, чего копаться?

И где, между прочим, маги? Они нам помогут?

– Да, – говорил Витька, не вдаваясь в подробности.

– Тогда где же они?

Я понимала, что этими вопросами только мешаю, но меня трясло не то от паники, не то от безысходности. Я просто не могла бездействовать, а помочь не знала как.

От осознания, что запускаю войну – боже, я? – меня мутило.

И дальнейшее тоже напоминало сон – да, я помню его урывками, но и тогда осознать происходящее полностью не получалось.

Вот я присутствую на заключении договора Изумрудного герцогства и Валенсии. Вот сижу на каком-то совете, где вроде бы короли юга обсуждают, готовы они пойти войной против Ночных земель или все-таки нет.

Вот Витька объясняет десятку странно, неестественно юных людей, поголовно рыжих, что нет, я не ведьма, и да, на мне то самое заклинание. Точнее, я его несу. Тогда он и мне соизволил все объяснить насчет аукциона – не при магах, конечно.

Вот открывается портал, и медленно, очень медленно, в нем исчезают выстроившиеся, как для парада, полки. А дальше они, видимо, пешком – до границ…

Все это словно происходило не со мной. Будто сон, сериал, который я к тому же прощелкиваю, пропуская неинтересные моменты.

Это должно было рано или поздно закончиться: время-то текло, и мое, и Вильгельма.

И оно закончилось – в кабинете Каламита, когда мне оставалось в этом мире около пяти дней, а Вильгельму – пятнадцать минут.

Витька заклял меня, как мог, чтобы я оставалась в безопасности. Совершенно не помню, как он это делал, но помню, что просил остаться в Валенсии, где мне точно ничего не грозит. Естественно, я отказалась.

Поэтому стояла сейчас, невидимая, за спинкой кресла Витьки, а этот прохиндей торговался с изумленным королем Ночных земель.

Каламит был не против переговоров, он вообще казался очень радушным. Армия ли, а может, поддержка магов так сказались на его радушии, но он пообещал Витьке неприкосновенность, встретил в уютном кабинете, поклялся, что никаких кинжалов в спину или неожиданных магических схем он не приготовил. О, зачем? Он же готов обсудить с Витториусом, правда ли тот владеет заклинанием любви?

Витька отказывался что-либо говорить, пока ему не покажут живого Вильгельма, потому что без принца никаких переговоров не будет.

Каламит удивился, но в итоге согласился (осталось десять минут!) показать принца. А пока отправил за пленником слуг и добавил, словно извиняясь:

– Но я его проклял.

– Кто же этого не знает? – усмехнулся Витька, кивая на часы. Наверное, они висели во всех королевских кабинетах в этом мире. Кроме Вильгельма, там еще много чего было, но это меня сейчас не волновало.

– Что ж, вот мы и проверим, действительно ли у вас есть это заклинание, – улыбнулся Каламит. Жутко, уродливо – сейчас он свою половину скелета не прятал. – Принц проклят так, что его может спасти лишь это заклинание.

– Неужели? – холодно откликнулся Витька.