Продам кота

– Виктория, что случилось? – тихо спросил Вильгельм. Он стоял совсем рядом. Наверное, давно уже за мной наблюдал, просто я за своими страданиями не замечала.

А потому подпрыгнула от неожиданности и чуть не упала в заросли лопуха. Какого-то очень большого лопуха, с полменя ростом. Какие все-таки огромные в этом мире растения!

– Извини. – Вильгельм поднял руки, показал мне открытые ладони. – Я не хотел тебя пугать. С тобой все в порядке?

Нет. Со мной не все в порядке.

Я обхватила себя руками, постаралась поймать его взгляд, но лунного света не хватало, и на месте глаз Вильгельма я видела только глубокие тени. Жутковатые.

– Я… я обидела тебя. Прости. – И замолчала.

Я думала, он хоть что-то скажет. Но он просто стоял и смотрел на меня. И тоже молчал.

Тогда у меня вырвалось:

– Я просто очень хочу домой.

Обычно, слыша это, Вильгельм тут же заводил шарманку: я сделаю тебя счастливой, ты еще просто не понимаешь, как тебе повезло, позволь мне о тебе позаботиться, доверься… Каждый раз при этом я чувствовала себя пойманной в клетку птицей. Кто ее отпустит, если она такая забавная? И кормить будут хорошо, и заботиться, да. Только не отпустят.

Но Вильгельм сказал лишь:

– Я знаю.

У меня защипало в носу и перед глазами все вдруг расплылось от слез. Конечно, он знает, я ему сто раз говорила. Только… Черт, я очень, очень хочу домой! И рядом нет никого мне близкого, чтобы понял.

Наверное, поэтому я протянула руку единственному человеку, который оказался рядом.

Вильгельм стоял, не шевелясь, когда я подошла ближе, и только в последний момент осторожно коснулся моих пальцев. Наверное, он не ожидал, что я брошусь ему на шею. Да я и сама не ожидала, но мне так нужен был кто-нибудь, хоть кто-то, кто угодно… Вильгельм всего лишь оказался рядом.

Он замер сначала. Я не доставала ему до плеч, разве что на цыпочки бы встала, но так было неудобно, поэтому я всхлипывала куда-то в район его груди. В сорочку. Она приятно пахла травами и яблоком…

Потом он все-таки обнял меня, осторожно, нерешительно. Крепко сжал, мне даже стало на мгновение нечем дышать. И шепнул:

– Я не могу тебя отпустить.

Я вытерла рукой лицо.

– Я знаю.

Звезды танцевали у нас над головой, а вокруг – светлячки, которые все никак почему-то не возвращались обратно в цветы. Кажется, они изображали спираль, и наверняка это было не просто так, а снова магическая штука, очередной волшебный барьер Вильгельма. Эти мелочи меня тогда не интересовали.

Вильгельм поднял мой подбородок и, глядя в глаза (теперь я хорошо его видела; конечно, мы же стояли так близко), сказал очень просто и очень спокойно:

– Я люблю тебя.

Что-то у меня внутри оборвалось, но я выдавила в ответ:

– Я знаю.

Он погладил меня по волосам.

– Ты должна быть моей. Мне больно без тебя.

Я непонимающе смотрела на него. Больно? Как? Для меня и для моих бывших, если им верить (порядочно их было, я влюбчивая), влюбленность была прекрасным светлым чувством. Отличным способом разнообразить школьную, а потом и университетскую рутину. Не нужно думать, с кем пойти на вечеринку, легкий адреналин при выборе подарка, ах да, и поцелуй – это очень приятно…

– Да? – всхлипнула я наконец, потому что Вильгельм молчал и явно ждал ответа. – Вильгельм, я не… я не люблю тебя. Прости, я не… я не могу…

Он прижал палец к моим губам.

– Сможешь. Конечно, сможешь. Рано или поздно. Я не отпущу тебя. Никогда.

Господи, вот это я влипла…

– Да что же ты во мне нашел? – вырвалось у меня.

Вильгельм тихо рассмеялся:

– Ты прекрасна.

– Да неужели!

– Да. Как же ты не понимаешь? Ты красива, ты – все, что я всегда хотел видеть в своей спутнице. Ты смелая, умная, добрая. Ты совершенная, Виктория. Я буду огромным глупцом, если отпущу тебя.

Я так и думала: он видит во мне свой идеал, а не меня настоящую. Влюбился, ну конечно… Боже мой, что мне сделать, чтобы он перестал?..

– Я же обманула тебя. И я до сих пор добрая?

Вильгельм погладил меня по щеке.

– Я понимаю, почему ты это сделала. Я поступил бы так же, если не хуже, будь я на твоем месте.

– Тогда ты понимаешь? Понимаешь, что мне нужно вернуться? Мой дом не здесь!

– Я понимаю.

– И ты не…

Он потянулся ко мне, к губам. Я отвернулась – поцелуй получился в щеку.

– Ты будешь моей, – тихо повторил принц. – Обещаю. Ты все равно будешь моей.

Господи, как же он бесит меня в такие моменты! Как можно заставить кого-то полюбить?!

– И тебя совершенно не волнует, что я об этом думаю? Что мне будет больно? Что это не мой мир, что я здесь чужая?

Он улыбнулся: я видела, пусть вокруг были и сумерки. Грустная, слабая улыбка расцветала на губах принца, и от нее у меня болело сердце.

А потом он вдруг сказал:

– Но ведь каждый в жизни сам за себя, не так ли, Виктория?

– Ты подслушиваешь мои мысли?!

Он улыбнулся, на этот раз широко.

– Отпусти меня! – прошипела я.

Он усмехнулся:

– О нет. Никогда.

Я все-таки вырвалась. И, отдышавшись, сказала:

– Ни за что. Твоей я не буду. Делай что хочешь со своей любовью, она мне не нужна.

Он вздрогнул, но сказал спокойно:

– Знаешь, мне ведь и это в тебе нравится: твоя прямота и честность.

Ух, как он меня… Бесит, бесит, он меня бесит!

– Я иду спать.