Продюсер бомжей

Восемь жестянок коктейля сделали свое дело. В голове шумит, в горле булькает противной отрыжкой с привкусом хмели-сунели. Сидеть ровно уже выше моих сил, сползаю с бордюра и облокачиваюсь на локти, как будто решил подкачать трицепс.

Осенний привокзальный пейзаж нагоняет тоску, но, спасибо алкоголю, я ее уже не чувствую. Я вообще сейчас мало что чувствую. Даже на симфонию плевать.

Мимо нас торопятся в свои теплые офисы раздраженные чистые люди. Они вынуждены делать крюк, чтобы не подцепить от нас блох, или чего там они еще боятся, а я полулежу на поредевшем сыром газоне и сливаюсь с окружающим миром. Или как там говорил учитель йоги, которого мы выписали для Галы из Пенджаба?

Тигра – сирота. На улице лет пять. Из детдома, где его избивали всей группой, сбежал подростком, но вольная жизнь быстро закончилась малолеткой за кражу. В колонии получил погремуху Тигра. «Винни Пух» был единственным диснеевским мультом, который показывали малолетним заключенным по выходным в актовом зале, а три симметричных шрама на его щеках – следы проказ детдомовцев – напоминали усы или полоски. С такой рожей его и вправду можно было брать в мюзикл «Cats» без грима.

Тигра вписывается то здесь, то там, иногда подбирает бутылки. Большую часть времени вообще ничего не делает: спит, валяется на улице, бухает в коллекторах. Работать не любит. Некоторые из его корешей, говорит он, специально идут на кражу, чтобы перезимовать в тепле, но в итоге оказываются не на теплых нарах, а в ментовке. Избитые. Мусорам эти уловки давно известны. Бьют дубинками и шокерами. Поэтому у многих бродяг на руках незаживающие ожоги и ссадины.

Тигра тормозит за рукав прохожего и стреляет сигарету.

Надежней броситься под машину, говорит он, или расквасить себе башку. Правда, «скорая» обычно выбрасывает бомжей по дороге или выгоняет их из приемного покоя на улицу в первую же ночь.

– Сам как? – он передает мне сигарету.

Мотаю головой, затягиваясь, мол, и не спрашивай.

Тигра советует избегать подземных переходов. Компании отморозков иногда забивают таких, как мы, до полусмерти. Могут облить спиртом, поджечь.

Я очень надеюсь упасть ему на хвост этой ночью.

– Еще по одной? – спрашиваю, стараясь казаться своим чуваком.

Идиллия внезапно прерывается. На крыльцо станции выходят покурить два милиционера. Тигра толкает меня локтем в бок:

– Погнали!

Плетемся к метро.

– Если что, я на Курском, – он равнодушно машет мне рукой.

Остаюсь посреди привокзальной площади, усеянной плевками, посреди Москвы, посреди всего мира один-одинешенек. Осенняя сырость отдает тянущей болью в почках, голос сел, в груди сипит. Вялые деревья сбрасывают мне под ноги тяжелые от влаги листья, а я опять ломаю голову над тем, куда податься.

19.

Не имей сто рублей, а имей сто друзей?

Кого только не было в моей телефонной книжке: звезды, политики, бизнесмены. Сплошь «полезные» люди, абсолютно бесполезные в этой ситуации. Но, как я и обещал Валентине с «Речного вокзала», надежда умирает последней. А надеялся я перехватить пару лимонов на жилье и эфиры у Скворцова.

Листаю телефон.

«Авдеев» – директор дирекции музыкального вещания «Первого». Его кресло – мечта Сафронова. Он может запросто снять со всех эфиров неугодную ему звезду. Был человек, и нет человека. Не появлялся на экране полгода – считай, пропал совсем.

«Айрапет» – директор канала «Muse». Солидный человек, работает по прайсу, выписывает фактуры на постановку клипов в ротацию, с которых можно зачесть НДС, ездит на бронированном гибриде, от музыки далек, как я от армянских традиций.

«Аксюта» – генеральный продюсер «Хит ФМ».

«Андрей, Бабло» – хозяин металлургического холдинга. Балагур и кутила. Всегда загорелый, как кура гриль, с улыбкой в тридцать два отбеленных зуба. Спонсировал многие наши мероприятия. Ходит под Казахом, как и половина тусовки. Свои цветные металлы заполучил не без его помощи.

«Антон» – мой помощник. Опять не берет трубку.

«Бабков» – конкурс «Новые имена». Сто тысяч евро первое место, семьдесят – второе, пятьдесят – третье. Деньги он умеет только получать.

«Бачурин» – MTV.

«Боря» – самые крутые вечеринки. Перенесет на ваш приусадебный участок по случаю именин Эйфелеву башню из Парижа. Всегда в курсе последних сплетен, кто против кого дружит, кто кого снова любит. Ему звонить опасно.

«Валентина. Приемная» – администратор клиники пластической хирургии.

«Васильев» – мой Мастер.

«Версаче» – наш стилист.

«ГКД» – Кремлевский дворец.

«Говно» – главный редактор журнала «Все о звездах».

«Дима Комиссаров» – оперная звезда. Давно сделал то, о чем я только мечтал. Живет в Монако.

«Друян»

«Зажигалки, А.» – Анютка, солистка девчачьей группы. Для нее существовали только мужчины «за тридцать» – те, что выдавали не меньше тридцатки грина на карманные расходы. Она мечтала подцепить настоящего олигарха и пыталась завести дружбу со всеми успешными продюсерами. Со мной она теперь дружить не станет.