Продюсер бомжей

Если вы летали ночным экономом в Ханты, вы знаете, каково вертеться в крошечном кресле, просыпаясь каждые полчаса: то шея затекла, то рука, которой подпираешь голову. Добавьте к этому яркий круглосуточный свет, постоянные объявления по селектору, – в таких условиях несложно стать клиентом психбольницы.

Чувствую себя потасканным и разбитым. Между лопатками постоянно ноют мышцы. Спина стянута окаменевшим панцирем. Шею пронзили тысячи невидимых иголочек. Еще слабость в мышцах. Раскалывающаяся голова. Резь в глазах.

Раньше не выспаться для меня означало просидеть до трех утра в подпольном казино с Сафроновым, спустить пару тысяч баксов в покер, нажраться виски и проснуться после обеда с гудящей башкой, потому что домработница включила в соседней комнате пылесос. Тогда я мог на нее прикрикнуть, попросить приготовить апельсиновый фреш и продолжить валяться по диагонали двухметровой кровати. Рявкнуть на диспетчера, объявляющего рейс «Москва–Абакан» среди ночи, я не могу, и кофе в постель мне больше никто не носит, а я с таким удовольствием выпил бы сейчас чашечку капучино с корицей. Вроде того, что подают в «Пушкине». В костяном фарфоре, с серебряной ложечкой. С густой сливочной пенкой, на которой коричневыми разводами нарисовано сердечко. Тягучий, как горячий шоколад. В меру сладкий, с тростниковым сахаром. Кофе, от которого моментально перестает болеть голова, и кажется, что жизнь удалась, а официант называет тебя сударем и так старательно кланяется, унося чашку, что ты чувствуешь себя настоящим царем.

Капучино в мой бюджет сегодня не вписывается: могу потратить только триста двадцать рублей. При таком раскладе протяну в «Шарике» еще месяц. На эти деньги можно купить бутылку воды и пакетик орешков. Пластиковый стакан чая и шоколадку. Один бутерброд с рыбой. «Колу» и жвачку. Пью побольше, чтобы заполнить желудок, ем сладкое. В туалете, кстати, бесплатная вода из-под крана.

Мама была права, когда пророчила перед моим поступлением в консерваторию, что я буду перебиваться с хлеба на воду.

11.

«…

Раз. Раз.

Раз. Раз. Раз!

Целую неделю Гала талдычит, что нам крупно повезло. Нужно брать в оборот этого Сафронова, пока его растащило. Если он готов помогать, все будет чики-пуки. Надо только делать, как он скажет. Лично она была согласна менять решительно все: цвет волос, имя, репертуар, биографию. Хоть член пришить.

Я был против: красный диплом консерватории валялся у меня в столе не для того, чтобы штамповать дебильные песенки и лепить из своей жены секс-символ для зэков.

Гала с самого утра кружила вокруг на цыпочках, сама забота и внимание.

– Это же временно! А потом свой оркестр будет, – она гладит меня по бедру.

Она говорит: «Признание».

Она говорит: «Слава».

Подсовывает мне вина и яблоко, пристраивает голову мне на колени.

Она говорит: «Ла Скала».

Она говорит: «Дружба с лучшими дирижерами мира».

Она гладит меня по ногам и добивает: «Через месяц надо съезжать из общаги».

Гала ставит меня перед фактом, что записалась у секретарши Сафронова на завтра, а у меня и конь не валялся. Мы расстались на том, что Вадим велел принести не «Галю Бздюк», а проект с нормальным названием и рабочей историей. Тогда он свел бы меня с людьми, которым нужно легализовать нетрудовые доходы, а сам с радостью бы эти доходы оприходовал.

Гала мечется по общей кухне и говорит, шо я мозг, шо она в меня верит, шобы я хорошенько сосредоточился и выпил еще винца для вдохновения. Она разворачивает скомканные листы бумаги:

– Анжела. Очень даже! И Джульетта классно!

Я пытался обыграть ее имя, зашифровать инициалы, перебирал девичьи фамилии бабушек и прабабушек, но ничего не цепляло. Гугл еще не придумали, на выручку мог придти только англо-русский словарь. В конце тогда печатали списки имен:

Александрина

Амелия

Анетта

Белла

Венера…

Сафронов говорил, псевдоним должен действовать на бессознательное и располагать слушателя.

– Архетипы, – говорил он, – считай, кнопочки в мозгах народа. Ищи точку G в башке тракториста!

…Виола

Виолетта

Грета

Донателла

Ева…

Может, «Венера» или «Ева»?

Венера – олицетворение красоты, сексуальности и силы.

Ева – изгнанная из рая грешница, прикрытая фиговым листком? На месте дальнобойщиков я бы сразу представлял такую певицу голой.

– Нагая и падшая, – сижу в кабинете Сафронова, а он нарезает лимон. – Как заказывали!

– Некисло… Только православнутые оскорбятся!

Он вытряхивает лед из формочки:

– Мыслишь верно. Венеру тоже не бери. Ассоциации… Фишка с богиней – масло!

За пару недель Вадим умудрился опять продвинуться по службе и теперь может бухать прямо на рабочем месте. Как только я притащу ему приличный проект, то есть с ужасной музыкой и приторной сказочкой, Гала прославится на всю страну.

Он постоянно бубнит: «Месседж, месседж…».

«Месседж».

«Месседж».

«Месседж».

Даже когда мы празднуем наш будущий успех.

Месседж у нас был не хитрый – секс. И только секс.

Гала должна была его излучать всем своим существом, чтобы даже у старых импотентов звенели яйца при ее появлении.