Продолжение легенды

– У меня нет жениха и, наверное, уже не будет, да мне никто и не нужен. Единственное, что я хочу, даже если не вправе рассчитывать на это, почувствовать хоть на мгновение вашу любовь.

– Мне нечего сказать вам, Элис. Любить я могу только одну женщину, и вы знаете кого, но увлечь меня можно, и это тоже бывает приятно. А те отношения все еще продолжаются? – спросил Батлер, когда она уже уходила.

– Ну что вы, это было давно, так… детская игра, которая зашла слишком далеко, – остановилась она в нерешительности.

Выслушав поведанную ему историю, Ретт, конечно, не поверил, что только этот мальчик был в ее жизни, но каждая женщина имеет право на свою тайну, истинный джентльмен не должен вторгаться в нее.

Тайны этих девушек делали его жену более привлекательной для него. Она была искреннее, милее, да и умнее. Даже ее недостатки были прелестны. Ее браки казались ему невинной забавой по сравнению с прошлым этих скромниц. И он опять беспредельно любил ее со всеми мужьями, детьми и любовником!

Однако это чувство не мешало ему проводить вечера в обществе мисс Хейуорт: все-таки приятно, когда в тебя влюблены, ради тебя прихорашиваются, хотя и неуклюже. Гости теперь редко бывали в гостиной, лишь мистер Уилкс иногда приходил посидеть перед портретом Скарлетт. Он чувствовал, что у Батлеров что-то не так, не зря она уехала. Элис, как всегда, развлекала гостей. Когда она пела, лицо ее преображалось, становилось милым, именно такой она нравилась Ретту больше всего. После таких вечеров он оставался у нее на всю ночь, и она, наконец, чувствовала себя желанной женщиной, а не просто той, которая подвернулась под руку. Отношения их становились все более ровными, привычными, он даже старался скрывать, что в мыслях у него, как и прежде, только графиня. Но почему-то Элис все чаще вспоминала Дэвида, с удивлением обнаруживая, что с ним ей было лучше, проще, теплее. Где-то он теперь?

Розмари радовало сближение брата с подругой, а мисс Элеонору беспокоило. Бывшая любимица стала вызывать неприязнь. Не из-за нее ли уехала любимая невестка? И почему сына как будто это устраивает?

На самом деле отъезд жены Батлера совсем не радовал. По началу он храбрился, а потом все чаще стал искать причину, заставившую ее так поступить.

Как всегда, когда он сильно скучал по ней, он начинал перебирать наряды Скарлетт, украшения, вспоминая, когда она их надевала. Она оставила все, что он ей дарил, кроме серебряного медальона, даже римское колье.

– Она уехала навсегда, – гулко ударило его сердце. Еще недавно бодро воспринимая ее отъезд, теперь он застыл в оцепенении. – Но почему? И даже не оставила записку.

Он начал все выкидывать из стола, и тут увидел блокнот в сафьяновом переплете, украшенный серебром, в котором она часто что-то писала. Это был ее Journal, который она забыла, наверное, второпях, а под ним лежал конверт с надписью: РЕТТУ БАТЛЕРУ.

Длинное послание, начатое два года назад, как ответ на его последнее письмо, очевидно, писалось долго, с перерывами, и не было окончено, поэтому и не попало ему в руки раньше. Оно превратилось в размышления об их отношениях.

Любовь моя!

Так уж получается, что мы чаще обсуждаем наше прошлое, избегая говорить о будущем.

Долгие годы после бала в Атланте я ждала, когда ты меня полюбишь и будешь полностью в моей власти. Я предвкушала, как, наконец, смогу насладиться ею – за все твои насмешки, заставлю тебя прыгать через обруч, как тигра в цирке. Заметь тигра, а не пуделя, даже сравнения нам приходят в голову почти одинаковые. Но все получилось совсем не так, обруч нам поднимает выше сама жизнь, при нашем с тобой глупом участии, и прыгаем мы через него оба, может быть не одновременно. Каждый раз мы поднимаемся на более высокую ступеньку любви и понимания друг друга, прощая и забывая мыслимые и немыслимые наши поступки, оставляя все плохое на нижней ступени, и начиная все сначала на новой.

Возможно, при первом знакомстве мы и были интересны друг другу своей беспринципностью, колючестью, дерзостью. И разве не ты владел моей душой, разрушив все, чему меня учили с детства. Но я не виню тебя в том, зерна искушения падали в благодатную почву, твои помыслы совпадали с моими желаниями, ты лишь устранял мои сомнения. Тебя это забавляло, до поры, до времени, а потом стало раздражать. Ты, который в молодости легко попирал общепринятые устои, вдруг с такой же одержимостью стал их оберегать. Это делалось ради будущего нашей дочери, но не по собственным убеждениям. Я твоего лицемерия признать не смогла, а ты моей глупости.

Расставшись, мы поднялись на новую ступеньку. Я искренне пришла к осознанию того, что раньше отвергала, поняв, что в семейной жизни важны совсем другие качества: взаимная поддержка, понимание, терпеливость, преданность, способность простить, а для нас – еще и чувственность. Вряд ли был бы второй Новый Орлеан, останься я прежней Скарлетт. Но и ты тоже стал другим. Внезапное воссоединение принесло нежданное счастье. Тем обиднее было расставание – я не поняла, что ты опять ушел вперед, преодолев свой эгоизм и предоставив мне свободу.