Продолжение легенды

В 1843 году молодой ученый поселился у своего дяди, владельца бумагопрядильной фабрики в Манчестере, и в течение двух лет изучал положение различных категорий трудящихся: шахтеров, металлургов, ткачей, красильщиков, стригальщиков бархата; опрашивал врачей; анализировал отчеты инспектировавших заводы чиновников; посещал погрязшие в антисанитарии рабочие кварталы. В семьях бедняков женщины рожали детей одного за другим до тех пор, пока сами не умирали при родах. Без молока, медикаментов и дров многие дети погибали в раннем возрасте, а выжившие работали уже с семи лет наравне со взрослыми, не получая никакого жалованья. Их подвергали телесным наказаниям, кормили самой плохой дешевой пищей, спали они поочередно на грязных постелях. Тех, кто пытался бежать, заковывали в кандалы. Так же обращались и с молодыми работницами. Не лучше было положение и кормильцев семьи, работающих по 14-16 часов. Заработка едва хватало для поддержания скудного существования.

Покидая Манчестер, Энгельс был уверен, что там вот-вот вспыхнет революция, распространится по всей Европе, установит бесклассовое общество и уничтожит частную собственность.

– Королева, разумеется, не узнала об исследованиях Энгельса? – спросила Катрин.

– Да кто он для нее? Могла ли она предположить, что безвестный буржуа вместе со своим другом Карлом Марксом, поселившимся в Лондоне, создаст не только новую экономическую теорию промышленного общества, но идеологию, которая захватит умы человечества, жаждущего справедливости? Не знаю, каково ее будущее, но в Европе, уже сейчас марксистов хоть отбавляй, особенно много их среди немцев и русских.14

Сороковые годы вошли в историю как «голодные». Четыре неурожайных года подряд усугубили и без того тяжелейшее положение трудящихся: резко поднялись цены на хлеб и картофель, основной продукт питания бедняков. Начались голодные бунты. Мятежи селян, грабивших своих хозяев, подавлялись быстро и безжалостно. Социально-политическая обстановка в стране резко обострилась, волнения вспыхивали тут и там. Наступил 1848 год, год испытаний для европейских монархий.15

– Англия осталась в стороне от этих событий? – спросила мисс Батлер.

– Не осталась, но обошлась своими силами без баррикад и ожесточенных схваток, как в Париже. 6 марта многочисленная толпа собралась на Трафальгарской площади. На следующий день в Глазго вышли на улицы безработные, скандировавшие: «Хлеб или революция!» Войска открыли по ним огонь. Опасаясь быть захваченными, 8 апреля королевская семья покинула Лондон и укрылась в недавно приобретенном имении Осборне. Виктория плохо чувствовала себя после рождения шестого ребенка, своей самой красивой дочери Луизы. Трону вряд ли, что угрожало, главные волнения в обществе были вызваны спорами по поводу закона о выборах. Чартисты отважились предъявить третью петицию, собравшую около шести миллионов подписей. Вручение было назначено на 10 апреля. Правительство готовилось к этому событию, как к предстоящему вторжению иностранных завоевателей. Оборону поручили непримиримому врагу всех оппозиционных движений герцогу Веллингтону.

– Тому, который одержал победу над Наполеоном в битве при Ватерлоо?

– Ему, несмотря на свои 80 лет, герцог был еще полон честолюбивых замыслов, сосредоточил войска на стратегически важных подходах к столице, у всех мостов через Темзу. На помощь полиции мобилизовали сто семьдесят тысяч добровольцев. Среди них был и Луи Наполеон Бонапарт, будущий Наполеон III. Марш ко дворцу был запрещен, манифестантов оказалось двадцать три тысячи, и к двум часам дня их колонна была рассеяна без особого сопротивления с их стороны. Хартию доставили «к зданию парламента на трех кэбах, где и вручили под смех и оскорбительные шутки достопочтенных депутатов».

– Разумеется, эту хартию постигла та же участь, что и две предыдущие?

– Да, отклонили подавляющим числом голосов. О’Коннор робко предъявил свои требования, а потом и вовсе заявил о своем уходе с поста лидера движения. Национальная чартистская лига распалась, сотни людей были арестованы, сосланы на каторгу, либо на поселение в далекую Австралию.

20 апреля принц пригласил в Осборн лорда Эшли, известного своими прогрессивными взглядами, и тот убедил его посетить трущобы Стрэнда перед тем, как взять слово на предстоящем расширенном заседании Общества борьбы за улучшение условий жизни трудящихся. Его речь, которую ему помогала составлять королева, была очень тепло встречена слушателями, в ней он заявил: «Если социализм означает заботу о самых обездоленных, то я – за социализм!»

Известный писатель Мериме допускал возможность стать социалистом, «…вкушая роскошные обеды на серебряной посуде и наблюдая, как рядом кто-то выигрывает по четырнадцать тысяч фунтов стерлингов на скачках в Эпсоме. Но чтобы здесь вспыхнула революция, это маловероятно. Раболепие здешних бедняков несовместимо с нашими демократическими идеями…».