Продолжение легенды

Заручившись поддержкой католических Испании и Австрии, Наполеон III приказал заменить православных греческих монахов, охранявших Гроб Господень, католическими священниками. В феврале 1853 года морской министр князь Меншиков прибыл в Константинополь и категорически потребовал передать охрану Гроба Господня православной церкви. Русский император не предполагал, что крестовый поход славян послужит поводом к войне всего объединенного Запада против России.16

– В то время как русские насмерть стояли в Севастополе, французский монарх с английской королевой состязались в кадрилях и вальсах. Череда праздников, балов и государственных визитов, сопровождаемых военными парадами, не прерывалась, даже когда под Балаклавой погибла вся английская кавалерия, унесшая жизни шестисот отпрысков знатных родов, – гневно заклеймил Ростоцкий английский двор.

– Вся Англия чуть ли не со сладострастием следила за ходом военных действий. Это ли не жестокость и дикость! Между тем королева, ввергнув Россию в кровопролитную войну, считала русских жестокими и дикими.

– Она, наверное, забыла, как О’Коннел, первый ирландец, избранный в палату общин, отзывался об англосаксах. Воспитанный на высокоразвитой кельтской культуре, он называл англичан, происходивших от саксов, «неотесанными дикарями», – напомнил Анри. – Да и ганноверская династия, буйная и неуравновешанная, милосердием не отличалась. Отец Виктории за малейшую провинность казнил или сек до полусмерти солдат, которые его ненавидели.17

– Принц, чуть ли не единственный в Англии, твердо выступал за мир, сохраняя объективность по отношению к русским, – заключил Ростоцкий. – Виктория предпочла бы продолжить войну и навязать России свои условия мира. Европа привыкла, что кровь проливает русский солдат, а их дипломаты присваивают победу себе. Впрочем, ждать благодарности от европейских держав моей Отчизне никогда не приходилось.

Робийяр с удивлением наблюдал, как преображается лицо Ростоцкого: особая русская мягкость куда-то ушла, в голубых глазах исчезла детскость, появилась отвага и какая-то несокрушимая удаль. Не хотелось бы встретиться с ним в рукопашном бою. Анри видел разных русских: вальяжные расточительные богатеи, бедные художники, простолюдины, непонятным образом оказавшиеся на чужбине, списанные на берег моряки, часто пьющие, но стоило заговорить о России, как в их глазах появлялась одинаковая щемящая истинно русская тоска, и не дай Бог сказать что-то несообразное об их Отчизне! Почему она навсегда остается в их душе, где бы они ни были, словно первая любовь, словно они уже рождаются с нею? И пока так будет, Россию не сокрушить!

– Простите, не мог не зафиксировать лицо грозного русского витязя, – придвинул ему художник только что сделанный набросок воина в древнерусском шлеме и кольчуге.

– Анри, напишите большой портрет! – восторженно попросила Катрин.

– Непременно напишу и отправлю на выставку в Лондон.

– Не боитесь, что картина не будет иметь успеха? – предостерег Ростоцкий.

– Мне не привыкать, но как раз этот образ благородного синеглазого Руслана понравится даже королеве.

– Как хорошо он изучил вкусы английской публики! – думала Катрин. – Да и в политике разбирается не хуже Мити, привык блистать в аристократических салонах.

Это был уже совсем другой Анри, не из ее детства. Кем же надо быть, чтобы соответствовать ему? Красотой и молодостью здесь не обойтись. Обходилась же мисс Скарлетт! Кто знает, может и она поняла, какой непростой человек рядом с ней, и предпочла отца?

XV

После тяжелых воспоминаний о Крымской войне, Катрин думала, что Ростоцкий не захочет говорить об Англии, но они продолжали обсуждать эту тему до его отъезда. Он не таил в душе обид, так же восхищался принцем и очень прислушивался к мнению художника, не раз бывавшего в этой стране.

– Получив вожделенную империю, Альберт работал как раб. В семь утра он уже был на ногах, готовил королеве все речи и письма, ежедневно составлял бесчисленное количество меморандумов для разных министров, для архиепископа Кентерберийского, для преподавателей Кембриджского университета, канцлером которого он был избран, для Общества борьбы за улучшение условий жизни рабочего класса, которое он возглавлял, для хранителя Национальной галереи…

– Боже мой, Митя, как вы ухитряетесь запоминать все эти названия?!

– Н-н-не знаю, они сами… – покраснел молодой человек, будто его уличили в чем-то предосудительном.

– Когда меморандумов много, их трудно исполнить. Помните, мы читали у Декарта, что «государство лучше управляется, если законов немного, но они строго соблюдаются».

– Все правильно, Альберт и призывал к этому в своих меморандумах. Они предназначались разным исполнителям, в разных сферах, были краткими и действенными.

– Как может один человек разбираться во всем?