Продолжение следует...

Павел Пудов ездил после войны на встречи узников лагерей, и один из участников этих встреч сказал ему, что Шютц был выброшен с десантом в Югославии в 1944 году и погиб в схватке с гитлеровцами. Он ссылался на то, что в Югославии Густава видел человек, знавший его по Москве.

А недавно в ГДР был выпускник второй спецшколы, ныне генерал-майор артиллерии Артём Сергеев, сын знаменитого большевика Артёма, и он разыскал мать Густава — Элизу Шютц. Сергеев передал ей в подарок от бывших спецшкольников фотоальбом, рассказывающий о судьбах товарищей Густава. Мать погибшего офицера просила передать оргкомитету Музея боевой славы письмо: «Большое спасибо за ваш привет из страны, которая для немецких антифашистов, как и для меня лично, была второй родиной. Ещё раз привет! Элиза Шютц».

Она сказала, что её сын, как о том её официально известили, пропал без вести в 1942 году.

Но кроме этого сообщения генерал-майор Артём Сергеев привёз из Берлина военный журнал «Армее рундшау», в котором несколько страниц посвящены Густаву Шютцу, и на этих страницах много фактов, дополняющих биографию героя.

...Густав с пяти лет был членом организации «Красные пионеры». В марте 1932 года, когда ему исполнилось одиннадцать лет, он написал на стене школы: «Кто верит сумасшедшему Гитлеру, тот сам сошёл с ума».

Нацисты слали отцу Густава Вальтеру Шютцу анонимные письма, в которых угрожали расправиться с ним, и однажды они ворвались в его дом.

Вальтер отстреливался из пистолета, бандиты отступили. Потом пришла полиция. Её интересовал только один вопрос: откуда у Шютца оружие? Но сын успел спрятать пистолет отца.

На одном из городских собраний Эрих Кох, ставший впоследствии гауляйтером и обер-президентом Восточной Пруссии, крикнул Вальтеру Шютцу:

— Мы всё равно убьём тебя!

И 27 марта 1933 года банда эсэсовцев и штурмовиков во главе с Кохом выследила Вальтера на его нелегальной квартире.

Его привезли в здание старого вокзала, били железными прутьями, обливали холодной водой, пытали, стараясь узнать адреса партийных руководителей и связных. Вальтер молчал.

Он умер через два с половиной часа на глазах у сына, прибежавшего к месту трагедии. И тогда эсэсовец крикнул мальчику:

— Смотри на него лучше. То же самое, если не худшее, ожидает и тебя!

После этого сын сказал матери:

— Мы должны стоять друг за друга и отомстить!

Партия переправила Элизу и Густава за границу. Скрываясь от полицейских ищеек, они жили во Франции, Англии, Бельгии, Дании, Швеции.

Из Швеции нелегально выехали в СССР на советском пароходе. Густав был переодет в матроса, мать — в официантку.

Густав рос в интернациональном детском доме в Иванове, время от времени навещал в Москве частично парализованную мать.

Потом он с её горячего одобрения поступил в спецшколу и однажды с гордостью рассказал матери, что их летний лагерь посетил маршал Будённый, который объявил ему, Густаву Шютцу, благодарность — на смотре отделение Шютца было признано лучшим.

После спецшколы Густав учился в Третьем ленинградском артиллерийском училище и через несколько дней после нападения гитлеровских орд на СССР отправился на фронт, на Украину, под Киев.

Перед отъездом пришёл проститься с матерью и оставил ей выполненный им самим карандашный рисунок — портрет отца.

Сказал:

— Это мой прощальный подарок. Будь мужественной, мать!

С фронта лейтенант прислал домой четыре коротких письма. Писал, что жив-здоров, что всё в порядке, сообщал: осваивает украинский язык, учится верховой езде, получил подарок от женщин Ташкента — папиросы, платки.

Последний раз он написал 3 сентября 1941 года. Потом писем не стало. А те, что отправляла на фронт Элиза, возвращались назад. В феврале сорок второго она получила извещение, что её сын пропал без вести.

«Ещё не известно, где он погиб, — пишет „Армее рундшау“. — Однако его имя навечно причислено к именам тех незабвенных героев, которые отдали свою жизнь в тяжёлые для Германии времена за лучшее будущее, будущее, которое стало настоящим в нашей Германской Демократической Республике».

«Армее рундшау» называет последний адрес Густава Шютца — полевая почта 724/739, называет полк — 739-й гаубичный и просит откликнуться всех тех, кто знал Густава и кому известно об обстоятельствах его гибели.

...А может быть, Шютц, пропавший без вести осенью сорок первого, остался жив, оказался среди партизан и воевал в Югославии?

Меня волнует переплетение судеб людей, связанных одним священным делом — борьбой с фашизмом.

Два парня, русский и немец, сидели за одной партой в военной школе. Русский попал в плен и оказался в концлагере. Немец воевал с гитлеровцами и пал в этой борьбе. Русский едет в Германию, на родину товарища, и пытается выяснить судьбу сына коммуниста, депутата рейхстага. А потом сын известного большевика, генерал, встречается в Берлине со старой коммунисткой, у которой героями умерли и муж, и сын...

Жизнь являет сюжеты, каких порою не родит писательская фантазия.