Проект «Платон»

— Нет же! — Уже успокоилась Елена. — Я вас теперь знаю. Но это знание пришло только, когда я увидела вас двоих, — она подавила смешок, — во взаимодействии. Поэтому я не буду больше сбегать, — она бросила лукавый взгляд на Ивана, но дальше снова обращалась к ним обоим: — ни от одного из вас. Между вами есть что-то. Какая-то связь. Очень крепкая. Анамнестическая, контекстная, онтогенетическая, филогенетическая. Блин! Говорю же — слова бессильны!

Она перевела дух. И отчеканила:

— Я знаю образами. Но образ рождается только из чего-то очень существенного, значимого. Только тогда во мне рождается узнавание. Я могу не понимать ваших лиц, но мне это уже не помешает. Ни если один из вас выйдет за хлебом, по дороге побрившись наголо и, до кучи, переменив пол.

— Ну, уж нет! — Хором вскричали друзья.

— Но описать образ словесно? Увольте. Между вами есть крепкая связь. Крепость этой связи порождает другие связи соответствующей крепости. И хватит сейчас об этом! Конкретно сейчас это не важно. И к тому же сильно утомляет.

— Прости нас, пожалуйста! — Опомнился Иван. — Ты такое перенесла, а мы…

— Вы — исследователи, — улыбнулась Елена. — Можете не извиняться, все исследователи такие.

— Исследователь из нас двоих, положим, один. Я!

— А кто Антон?

— Я — сантехник, — просто и буднично сказал Антон.

— Оттого, что кто-то умеет ремонтировать трубы и чинить унитазы, он не становится сантехником. Знаете, в чём ещё плюсы образов?

— В том, что образы не лгут.

— Так что ты кому-то другому будешь рассказывать, что ты — простой сантехник.

— Кажется, Иван уже ревнует! — Антон решил, что будет лучше всё перевести в шутку.

— Ничего я не ревную! Вот ещё! С чего бы?! Давайте вернёмся к делу!

Антон и Елена сверлили друг друга глазами. Или чем там… Образами!

— Не бойся! — Улыбнулась Антону Елена. — Я не могу знать о человеке больше, чем он сам о себе знает.

Она повернулась к Ивану:

— Митрофанов прежде всего приказал мне выспаться. И, действительно, первую неделю своего внезапного «отпуска» я спала без задних ног. Будто отсыпалась за все бесконечные годы учёбы, работы, учёбы-работы, бесконечного погружения в книги, клинику, людей…

Неделя полноценного отдыха не вернула Елене нормальную функцию участков затылочной доли. Митрофанов разработал систему упражнений. Елена знала, что у него есть революционная методика. Митрофанов не только освоил всё, уже изобретённое человечеством для считывания сигналов мозга. Он пошёл дальше, — и не он один, но он — в числе первых, — и мог действовать в обратном направлении: записывать сигналы в мозг. Союз электротехники и нейробиологии хотя и не нов, но сейчас он на пороге небывалых достижений. А потенциальные возможности этого союза — и вовсе безграничны. Моторная нейробиология, нейропротезирование, нейромодуляция. Для этого требовалось всего лишь вскрыть Елене черепную коробку. Довольно рутинная и отработанная процедура. И вот тут Митрофанов упёрся хуже любого самого упрямого осла. Отказался наотрез. Череп-то ей мог вскрыть любой нейрохирург средней руки — но дальше нужен был специалист уровня Митрофанова. Так что без него это попросту не имело смысла. Но Михаил Александрович настаивал на консервативном лечении. Он предполагал, что даже если Елена в полном объёме не восстановит функцию узнавания лиц — то и бог бы с ней, почти десять процентов населения Планеты живут с этим расстройством, даже не подозревая, что это — расстройство. И потом, ещё неизвестно насколько далеко может продвинуться то, что Елена обозначила как «знание образами». В любом случае, он явно куда шире и глубже «формулирования словами».

— Как же ты оказалась у Васильева?

— Вот тут и начинается всё самое интересное. И страшное. Митрофанов сам отправил меня на психотерапевтические сеансы к Васильеву. Ещё при беседе с глазу на глаз Васильев вызвал…

Елена запнулась.

— Предчувствие знания?

— Да! Спасибо, Антон.

— Разве не это называется интуицией?

— Нет, Иван. Интуиция рождается из совокупности опыта, навыков — ремесленных и жизненных. Митрофанов обладает колоссальной интуицией. Колоссальной человеческой интуицией. Моё же сверхчувство, лишь условно названное знанием — чем-то сродни «знаниям» Джо Блэка.

Пёс, прежде спокойно лежавший на ковре, тут же подскочил к Елене, завилял хвостом. Она погладила его по голове.

— И это не ощущения на дальних подходах — как можно было бы обозначить более развитые органы чувств, таких как обоняние, например. Это совсем другое. Как ты знаешь, что цвет этого пса — чёрный, так я знала, что Васильев — убийца. После первого же группового сеанса с несчастными девушками — я знала, что Васильев — убийца. Он убивал прежде. И он убьёт ещё. Я поделилась этим… образом… с Митрофановым. Ожидая, что он назовёт меня сумасшедшей.

— Но Митрофанов не назвал? — Антон скорее уточнил, чем спросил.

Елена покачала головой.

— Никто не говорит сумасшедшему, что он сумасшедший.

— Что же тебе сказал Митрофанов?