Проект "Стокгольмский синдром"

— Оставь Зою, — теперь она серьезна как никогда. — Островский мёртв? — интересуется. Даже намека нет на сочувствие или скорбь. А вот отец любил ее до безумства.

— Мёртв.

— А-ха-х, — рассмеялась в трубку, ликуя победу. Одного сделала. Поставила на колени перед собой. Женщина останавливается, переводя дыхание: — Видео есть? Я хочу видеть его смерть. — Даже представил ее безумный взгляд и желание засвидетельствовать позднюю расправу отца самого над собой. Леонид пошел ва-банк, опережая нашего отца. Только потом лишь выстрелил, и то, казалось, он бы этого не сделал, если бы Островский-старший не попытался повторить. Жаль разговор нельзя прослушать.

— Нет, видео нет, — обманываю, не желая доставлять еще большего удовольствия Каролине.

— Как жаль, — простонала она, надув свои губы. — Так, приезжай на склад, а людям отдай приказ. Я не хочу, чтобы с моим Марком что-нибудь случилось.

Сука! Я ору про себя, заглушая шум в ушах мыслями. Готов сам придушить эту тварь, как только окажусь на месте.

— Твоя дочь убила Диану, — сквозь зубы рычу, глядя на экран мобильного.

— Да? — удивленно спрашивает, потом хмыкает. — Вот как. Неожиданно.

— Неожиданно! — все же не сдерживаюсь. — Неожиданно!? — рычу, останавливаясь на обочине трассы. Хватаю телефон и выхожу наружу. Свежий воздух ударяет в лицо, а ветер обдувает разгоряченную кожу. — Ты! — едва могу выговаривать слова, так как перед глазами, словно красная пелена от ярости образовалась. — Не смей мне указывать, сука. Я достаточно прислуживал тебе! Я твою дочь упрятал в психушку, когда мой отец красиво послал тебя. Просил оставить ее, но нет. У тебя зачесалось, отомстить Аврааму и моему отцу через нее. Ты пыталась наказать себя, Каролина. Себя. Ты видела в Ольге себя, только она — другая версия жизни. Та, которую ты хотела прожить. И чего ты добилась в итоге? — заорал, пытаясь перекричать шум шин, проезжающих мимо машин. — Моя Диана мертва! Она убила ее! А знаешь как?

— Как? — весело спрашивает, продолжая посмеиваться.

— Ты ненормальная, — выплевываю слова. — Жди на складе. Я еду к матери. Планы меняются.

— Марк, не психуй, — говорит Каролина, будто отмахивается от меня. — Успокойся, прошу. Мы уже у цели. Осталось совсем немного, и ты получишь желаемое. Разве не к этому ты стремился, когда оказался на пороге моего дома пару лет назад?

— Тогда отец не собирался отдавать ни клуб, ни дедовскую бумагу, дрянь, — выплевываю ругательства. А сам стараюсь сообразить, как перехватить Леонида. Ребята доложили по смс-ке, что он и Ольга только что отъехали от дома. Полицейские опечатали квартиру. Дышу рвано, грудную клетку сдавливает отчаяние и боль от потери важного для меня человека. Но Диана должна была предугадать последствия, она просто сдалась. Понадеялась, что балерина слишком мягкая, и ее будет не трудно убрать с пути. Клиника Власова под прицелом. И все участники с проекта, которых я выловил, находятся там. Один лишь звонок, и психушка взлетит на воздух. Никаких свидетелей. Только чистый лист.

— Марк, — вновь зовет, — ты пришел ко мне за помощью, я помогла. Ты нужен мне, слышишь? — ее слова, будто обволакивают мой слух, зазывают.

— Слышу, — едва выговариваю, закрыв глаза. На сердце саднит, а душа готова покинуть тело, чтобы вместо нее была сплошная тьма, жаждущая только власти. И эта тьма наступает. Дышит в затылок, ускоряя пульс холодной крови.

— Я жду тебя, — лукавит, как и с отцом играет со мной, считая, что я так легко поддамся на ее уловки.

— Авраам пришел в себя?

— О! У нас уже целый акт прошел, да-да! Авраам? — она обращается к своему мужу, звук голоса становится отдаленным, но я прислушиваюсь. — Скоро семья вся будет в сборе, дорогой.

«Дрянь!» — рычит Авраам, это ругательство слышно даже сквозь тряпку, которую ему запихали в рот.