Проект "Стокгольмский синдром"

— Если мы не остановимся сейчас, то… — не успеваю договорить, пушинка вновь овладевает моими губами. Ловкие ручки опускаются к моему паху, стягивая с меня боксеры, затем Оля накрывает ладонью мое достоинство, и начинает двигать рукой, разбавляя желание с остротой вожделения. Я на грани, как и она. Разрываю поцелуй, глядя в ее карие глаза, в которых сконцентрировано всё — каждая эмоция, что готова выплеснуть для меня. Потому что только мне она может доверить свою душу. Переведя дыхание, я оставляю дорожку поцелуев от ее губ до ключицы, словно так залечиваю душевную рану. И буду всегда это делать, пока не увижу тот самый девичий блеск в глазах, который сразил меня в нашу первую встречу. Опускаюсь еще ниже, уделяя внимание каждой груди, по которым безумно скучал. Целую, покусываю, словно оставляю отметины, чтобы вновь заявить на нее права. Оля прогибается в пояснице от удовольствия, граничащее со скорым высвобождением оргазма. Не теряя ни секунды, вновь возвращаюсь к ее губам, накрывая ее собой. Просовываю под попу жены руку, хватая за ягодицу, сжимаю, но не сильно, только чтобы удерживать ее на уровне со мной. — Готова? — с хрипотцой в голосе, задаю вопрос, а сам гляжу в упор на пушинку. Она раскрывает веки, и я замечаю, как от возбуждения у нее потемнели глаза, затаивая в себе чертовщину. Оля сводит меня с ума. Никто прежде не мог так влезть в мой разум, будто под кожу вживили особый датчик, реагирующий только на мою женщину.

— Да, Лёнь, — отвечает, едва шевеля губами. Затем сама вновь захватывает меня в плен, и я упираюсь членом в ее промежность: разгоряченную и готовую принять меня. — Я так скучала по тебе, — продолжает, поглаживая меня ладонью по лицу.

— Люблю тебя, — шепчу у губ, получая взамен улыбку, а затем Оля притягивает меня за шею к себе, обрушиваясь с неимоверным желанием на мои губы. Языки сплетаются, как и наши тела, соединяясь в единое целое. Одним резким толчком вхожу в нее, и из Оли вырывается стон, который ловлю.

— Ах!

Я останавливаюсь, чтобы пушинка могла привыкнуть к ощущениям наполненности. Она так крепко впилась ноготками мне в шею и спину, а затем опускает руку мне на ягодицу, надавливает, безмолвно прося о движениях. И в это мгновение мы оба теряемся друг в друге. Поглощены так, что мир вокруг нас перестает быть значимым — только мы и наше слияние. Переворачиваюсь на спину, и теперь моя пушинка на мне, удерживается руками над моей головой, а я играю с ее грудью. Захватываю ртом сначала один сосок, играя рукой с другим: покусываю, пощипываю, а потом целую и награждаю свободой. Моя жена выпрямилась, чем сменила угол проникновения, словно наездница, она выгибает спину, приподнимая руки к голове, утопает в своих собственных ощущениях. Шлепки соединения наших тел разносятся по комнате, наполняя особенным запахом желанного и долгожданного занятия любовью. Удерживаю Олю за талию, помогая вбирать всего меня. Мы оба на грани. Движения усиливаются, как и стоны.

— Лёня, — выдыхает мое имя, отправляя меня в мир безумия. Как изголодавшийся пес, набрасываюсь на любимую женщину, и теперь мы сидим лицом к лицу. Завладеваю губами жены, поглаживаю по спине, ощущая нежность и легкую испарину, образовавшуюся от нашей любви. Капелька пота стекает между Олиными грудями, она откинулась чуть назад, открывая доступ к ним. И я вбираю эту капельку, соленую и вкусную. Провожу языком, оставляя след по влажной дорожке, которая берет начало у ее ключицы. Мы снова меняем позу, и я вновь оказываюсь на ней сверху.

— Я уже на грани, родная, — признаюсь пушинке, что больше не могу контролировать свое возбуждение, готовое взорваться мощным оргазмом.

— Я тоже, — отвечает мне, кусая за нижнюю губу. Как ненормальный срываюсь, и начинаю двигаться сильно и мощно. Оля стонет громко, наполняя мой разум благовонием. Сердце скачет галопом от нагрузки, разгоняя кровь в наших жилах. Один рывок и я изливаюсь в нее, бурно кончая. Моя пушинка закричала.

— А-а-а! — любимая снова выгибается, принимая каждую каплю семени, и ее накрывает собственная волна удовольствия. Мы рвано дышим. Уткнулся головой между ее плечом и шеей, ощущая поистине настоящую наполненность от удовлетворения. Не только тело насытилось, но и разум так, как только бывает у любящих друг друга людей. Любовь — самая мощная сила, способная как разрушать, так и соединять в единое целое. Не спешу покидать Олю, да и она все еще крепко сжимает ноги вокруг меня, словно боится навсегда потерять эту связь. Нет. Больше я не выпущу ее из своего поля зрения. К черту личное пространство! Пока я не буду уверен, что моей семье больше не грозит опасность, не отступлюсь ни на какие уступки.

— Каждый, кто посмеет вновь отобрать тебя у меня, — начинаю говорить охрипшим голосом, и Оля чуть повернула голову, встречаясь с моим помутневшим взглядом, — пожалеет, что вообще родился на белый свет. — Слова срываются с уст рычанием и затаившей угрозой. Оля согласно кивает и обнимает меня.

— Знаю, милый, — уверенно отвечает, поняв по одним только моим глазам, что я намерен выяснить, кто стоит за всем.