Проект «Убийца»

– Думаю, Калеб хотел бы жить, а не гнить вместо меня в могиле!

– Господи, хватит! Не смей винить себя в его смерти!

– Оставьте меня все в покое! Я не виноват, что единственный способен на горе, пока ты развлекаешься со своей новой музой!

– Не смей обвинять меня! – истерично заверещала Рейвен – её затрясло как в припадке, и в порыве неконтролируемого гнева, она заколотила себя кулаками по бёдрам. – Думаешь, только у тебя траур? Я тоже скорблю, но в отличие от тебя, замкнувшегося в себе, я не выношу одиночества! Я просила! Просила тебя разделить со мной эту боль! Но ты отвернулся, замкнулся, а я осталась одна! И я притащила эту «проходимку» в дом, чтобы хоть как-то заткнуть эту дыру в душе!

Леон отвернулся, схватившись за подоконник, его трясло не меньше Кейн, ему не следовало впускать её. Ещё немного и он потащит её на выход силой.

Она обняла его со спины, прильнув всем телом, заставила развернуться к себе, и попыталась поймать его лицо в свои ладони. Но Леон увернулся, как от ласковых рук, так и от накрашенных в цвет крови губ. Такие же красные губы были у Калеба от внутреннего кровотечения.

– Пожалуйста, Леон… Раздели со мной горе, – Рейвен схватилась за полы футболки и пряжку ремня в отчаянном жесте, но Леон оттолкнул её. Ответом на её просьбу послужил пренебрежительный взмах руки, указывающий на дверь.

Кейн попятилась назад, оскорблённая и уязвлённая, как никогда.

– Ты эгоист, Леон. Только Калеб мог спустить тебя с небес на землю. Увы, но я не смогу нянчиться с тобой и подстраиваться под твоё настроение.

Она хлопнула дверью, совсем как он несколько минут назад. С шумом ударила и входная дверь. Сквозь пластик окна слышались выкрики аниматоров. У соседей сверху выл пылесос. А тишина, какая воцарялась в неловкие моменты беседы, ушла вместе с Рейвен. Наступило долгожданное сомнительное облегчение. На столе лежала оставленная Рейвен визитка психолога. Он снова один, наедине со своим горем. И Леон, шагая к кровати, упал на колени. Спрятал лицо в край одеяла, словно ребёнок, ищущий спасения в маминой юбке.

* * *

Ключ ворчливо проскрипел в замочной скважине, как и открывшаяся дверь. Арлин перешагнула порог дома и застыла. Её одолело желание немедленно развернуться и пуститься наутёк. То, что она увидела, было невероятно безобразным, гадким и отвратительным. Отчего глаза слезились, в горле першило, а ноздри щекотало тонким невидимым лезвием.

Но, переборов себя, она прошла дальше. И, прижав к груди кулачки, завопила во всё горло, как если бы её ударили кинжалом в живот.

– Что? Что? Что?

Из-за закрытый двери донёсся мужской голос – встревоженный, почти напуганный. Мужчина выскочил из комнаты, едва не навернувшись о сваленную кучу грязных рубашек и футболок, успев схватиться за дверной косяк. И не менее ошарашенный уставился на дрожащую Арлин.

– Здесь… здесь… – голос её лихорадочно дрожал, как и молитвенно сжавшиеся кулачки. – Здесь грязно!

– Грёбанная женщина! – прокричал Рендал Блеквелл, закрыв руками лицо. Одной этой фразой он смог выразить все свои обречение, усталость и гнев. – Ты хочешь меня до инфаркта довести?!

– Как ты мог довести квартиру до такого состояния? – В брезгливом жесте Арлин схватила грязную рубашку, и переборов отвращение, принялась лупить ею Рендала, загоняя обратно в комнату. – Ты можешь хоть немного ценить чужой труд? Я поддерживала в этой квартире чистоту и порядок! А ты превратил её в свинарник за пару недель!

– Значит, не нужно было пропадать на эту пару недель, – парировал Рендал, растягивая гласные на провинциальный манер.

Он, как и сама квартира, выглядел как человек, не особо уделяющий время порядку – даже собственному внешнему виду. Однако эта небрежность придавала ему мужественную привлекательность и брутальность. Небрежная щетина, зачёсанные назад на скорую руку русые волосы, острый неприятный взгляд голубых глаз, в которых таилась некая одержимость и жестокость. Он был высок и атлетичен: сквозь чёрную футболку проступал абрис накаченных мышц. И, несмотря на свой грозный, устрашающий вид, он позволил загнать себя в комнату, где царил не меньший хаос. Из подключённых к ноутбуку колонок горланила явно переигрывающая немецкая порноактриса. Но даже её стоны не могли перекричать проклятия, которые сыпались на Рендала. В этом было нечто изысканное, когда тебя избивают грязной, пропахшей потом рубашкой под звуки немецкой оргии.

– Ты хоть понимаешь, какой я прилагаю труд, чтобы держать всё в точном, идеальном порядке? Вещи были разложены по строгой системе. Как я теперь, по-твоему, смогу здесь найти хоть что-нибудь? – продолжала ворчать Арлин, оценивая масштабы засорения.

– Так не убирай, мне бардак не мешает!

– А с едой что? – Арлин ретировалась на кухню проверить холодильник, Рендалу не оставалось ничего кроме как идти следом. – Я приготовила тебе еды на две недели как минимум, оставив указания, что и в какой день есть. По мере убывания срока годности.