Проект «Убийца»

Как классические клиенты, они не сразу определились с заказом, посчитав, что спорить при официантке, отвлекая её от работы, хорошая идея. Арлин знала, что в конце они спросят тривиальное: «А что вы нам посоветуете?».

Например, никогда не приходить в «Chain Bound[16]». И желательно и ей тоже.

За соседним столиком сидели дошедшие до кондиции постоянные клиенты, во всю горланившие похабные песенки. Они жестом высокомерным и унизительным подозвали забрать пустые стопки и принести счёт. Став невольной свидетельницей их разговора, Арлин не спешила уйти и использовала их нерешительных соседей как предлог дождаться заказа.

– А я тебе говорю, что не нужно ставить на Зодиака. Есть определённая система в тотализаторах. Тебя заманивают на определённый номер, позволяя выигрывать, а потом бац, и игрок проигрывает, а твои денежки капают им на счёт.

– Ты затрахал со своими теориями заговора. Хочешь, поспорим, что Зодиак вновь одержит победу? Пока ты, как последний идиот, продолжишь ставить на Алькалу, – с пышущим энтузиазмом посетитель зашёлся в долгом кашле истинного курильщика.

Но его оппонент, брызжа слюной и самоуверенностью, настаивал на своей точке зрения:

– Это бизнес, идиот. А клиент по понятию всегда остаётся в дураках, это же старый маркетинговый ход. Директор клуба имеет наши кошельки, изредка позволяя получать кругленькую сумму на ставках. Но, чёрт возьми, сколько бабла мы отваливаем за членские взносы, чтобы участвовать в играх и сохранять свою анонимность.

– Во имя Мастера! Я готов почку продать, чтобы сохранить анонимность, что мне эти членские взносы. – И рассмеялся с видом хитрым и развратным, вытаращив пьяные глаза под градусом не первой бутылки текилы. – Эй, девка, ты несёшь бутылку или тебе отдельное приглашение требуется?

Арлин, взглянув на них с раздражением, кокетливо опустила ресницы, чтобы скрыть свою неприязнь от уксуснокислого дыхания, которым пропитались не только сами посетители, но и треклятый клуб. Запах блевотины и то пахнет лучше, чем «Chain-bound». Точно испарения из-под его подземелья поднимаются, напоминая о происходящих в нём бесчинствах.

Записав заказ первых клиентов, Арлин вернулась к барной стойке, где Рендал продолжал пугать Кокса адом, в который он попадёт, ибо врата рая закрыты для них всех, грешников. То ли пытаясь его таким образом завербовать во вторые ученики, то ли просто констатировать факт страшных мучений после смерти.

– Я понимаю твои сомнения, – Рендал говорил как истинный сектант, пытающий увещать в истинности веры. – Я и сам часто задавался вопросами, пока не умер и не воскрес.

– Пожалуй, я продолжу настаивать на своей вере в спагетти, они, по крайней мере, не сулят мне ничего страшнее запора, – с сомнительным сожалением Кокс извиняющееся улыбнулся, поставив на поднос заказанные напитки.

– Вот слушаю я твой голос и просто уверен, что я где-то слышал тебя вне бара, – Рендал спрыгнул со стула, щёлкнув пальцами, как перед разминкой боя.

– Тебе показалось, – отмахнулся Кокс, направляясь к другому клиенту.

По другую сторону барной стойки сидел человек, которого Арлин едва смогла узнать из-за приглушенной обстановки. Но выполнив заказ, прижав к груди поднос, она незаметно подкралась к увлечённому разговором с Коксом мужчине. Она позвала его тихо и кротко, будто боясь ошибиться.

– Такаши?

Он обернулся, и Арлин встретилась взглядом с фиолетовыми линзами круглых очков.

– Привет, Такаши, ты помнишь меня?

Какое-то время Такаши молчал, как человек, пытающийся припомнить, где они могли раньше пересечься и почему он должен помнить её. И издав возглас, каким одаривают узнанного, оскалил беспечную улыбку.

– А, Арлин-тян[17], здравствуй. Не признал тебя сразу в парике. Шутки Демара, я полагаю? Составишь мне компанию или тебе запрещено выпивать с клиентами на работе? – он похлопал, как собачке, по свободному месту рядом с собой, куда устроилась Арлин.

– Пить не буду. А поболтать – всегда, пожалуйста.

Она не видела его несколько месяцев. Но Годзиро Такаши будто переместился в машине времени: в том же чёрном костюме и тёмно-фиолетовой рубашке с однотонным галстуком; очки, скрывающие прямой и задиристый взгляд. Паспорт его прошлого – украшающие всё тело татуировки, увидеть которые она могла только на лице – замысловатый узор на правом виске, и руке – голова выглядывающей лисы над запястьем и неизвестные кандзи на костяшках пальцев.

– Скажи, если ты здесь, значит, он…

– Нет-нет, я один, я не по работе. Проезжал мимо и решил заскочить перекинуться парой стопок текилы, – голос Такаши был низкий, с хрипотцой, тон дружелюбный, располагающий к доверию, с успокоительным эффектом как от пули.

– А он обо мне спрашивал? Просил что-нибудь передать? Говорил обо мне? – Арлин нервно гладила округлые края подноса, боясь увидеть скривившуюся улыбку на лице Такаши, говорящую лучше любых слов. Но его тон, полный сожаления, заменил её:

– Gomenasai, Арлин. Ничего.

– Вот как, – прошептала Арлин, прикусив губу. – Я хотела бы с ним встретиться, объясниться, просто поговорить, я понимаю, что это запрещено.