Профессия режиссер монтажа. Мастер-классы

Клейтон Кондит: Целью сцены может служить короткое предложение или всего несколько слов, которые резюмируют причину ее существования и то, как она помогает и вписывается в фильм. Одна из первых сцен нашего фильма – главная героиня, сиделка, болезненно покидает одну семью, чтобы отправиться в другое место. Цель сцены – показать одиночество, боль и стресс Верены. Она продолжает путешествие на автобусе, добавляя рекомендательное письмо к стопке других подобных писем. Задача – обозначить предысторию, определив цель персонажа – одинокое путешествие.

Халлфиш: Сотрудничество между монтажерами и режиссерами фактически охватывает весь спектр работы. А каким оно было у вас?

Клейтон Кондит: Каждый раз, когда приходил Эрик, он привносил свежий взгляд и находил что-то для улучшения сцены. А я обнаруживал моменты, которых он не учел. Он возвращал меня на правильный путь, если я с него сбивался. Мы проводили мозговой штурм, чтобы создать эпизод или объединить идеи. От производства до монтажной комнаты весь процесс рождения фильма требует доверия. Крайне важно создать атмосферу доверия и среду, в которой чувствуешь себя в безопасности, чтобы пробовать что-то, не подвергаясь критике. Следует оставаться открытым и думать не только о том, каким, по твоему мнению, должен стать фильм: он раскрывается медленно. Сценарий говорит одно, пока актер не привнесет свою уникальную точку зрения, и тогда можно поиграть со всеми нюансами и направлениями, которые доступны в работе над лентой. Мы осторожничали, когда показывали сцены и просматривали фильм целиком. При монтаже так близко подходишь к отснятому материалу, что делаешь все возможное, чтобы сохранить свежесть восприятия. А режиссер настолько близок к постпродакшену, что нуждается в передышке, пока я монтирую предварительную версию. Как только очередная версия готова, здесь наступает идеальный период для режиссера, чтобы окинуть материал свежим взглядом и бросить вызов моему монтажу. Вот где проявляется подлинное сотрудничество.

«Я стараюсь ни о чем не судить, если не уверена в своей правоте»

Халлфиш: Маргарет, сотрудничество с режиссером, видимо, совершенно иное, когда он еще и твой муж?

Маргарет Сиксел, «Безумный Макс: Дорога ярости»: Он любит все обсуждать и накидывать идеи. Мне сильно повезло, что я прошла «школу кинопроизводства Джорджа Миллера». Он на деле уважает мое мнение, но до такой степени, что я стараюсь ни о чем не судить, если не уверена в своей правоте. Не хочу портить его видение. Наличие такого уровня доверия и близкого знакомства с режиссером – большой плюс. Мне точно известно, как Джорджу нравится подходить к монтажу, поэтому весь монтажный отдел работает над тем, чтобы ускорить это.

Халлфиш: Дэвид, расскажи немного о своей работе с Заком.

Дэвид Бреннер, «Бэтмен против Супермена»: Он супервизуал. Прежде чем стать режиссером, он был художником, и больше, чем кто-либо, с кем мне доводилось работать, мыслит обзорами. Он сам создает раскадровку своих фильмов, рисуя ее от начала до конца, и хранит, как книги: у «Бэтмена против Супермена» появилось, наверное, три сборника его рисунков. Что касается экшен-сцен, то скрипты обычно не являются великой библией того, как сцена будет завершена. Поэтому, прежде чем смонтировать сцену, я изучаю его раскадровки и превиз, порожденный его раскадровками. Или, если у меня возникают вопросы о материалах со съемочного дня, которые отклоняются от сценария, и я не могу с ним связаться, потому что он на съемочной площадке, я смотрю на грифельные доски в поисках ответов. Что касается общих разговоров о монтаже… ни Зак, ни я не особо придерживаемся теории. Мы, пожалуй, предпочитаем действовать… если нам это кажется правильным, обычно тут и есть ответ. Но в самом начале съемок «Человека из стали» мы много беседовали, поскольку не знали друг друга. Я хотел понять, что ему нравится в работе режиссера монтажа, а он стремился представить, чем занята моя голова. Пойми меня правильно: мы обсуждаем сцены, темы, сюжетные линии и т. д. Но стараемся не переусердствовать.

Халлфиш: Мартин, каким было сотрудничество в работе над фильмом «Эдди „Орел“»?

Мартин Уолш, «Эдди „Орел“»: Декстер (Флетчер) был великолепен. Он актер, и я считаю, что многие режиссеры, которые играли в театре или пришли оттуда, а в его случае и то и другое, – это самые легкие люди в совместной работе, потому что они знают свое дело. У нас общий язык, на нем мы можем обсуждать актерскую игру и сюжет. Многие технические директора не придают большого значения такой чепухе, уделяя больше внимания кинетике и техническим аспектам всего этого, что меня раздражает.

Халлфиш: Ты сказал, что он актер и сосредоточен на актерской игре. Вы много дискутировали об этом? Как находили и формировали перформансы?