Профессия режиссер монтажа. Мастер-классы

Мне кажется, непременной составляющей процесса создания киноленты является любовь ко всему, что происходит во время съемки, пока собираешь элементы фильма. Однако в предварительном монтаже острая пауза каждого актера бережно сохранена, и ты сознаешь, что теперь она умирает на глазах. Приходится повернуть свою логику в сторону гораздо более карательного отношения и придавать каждому эпизоду очень жесткий вид. Нужны ли все эти паузы? Теперь необходимо продать одни, чтобы купить другие. Постепенно достигаешь места, где больше не хочется ничего менять, и монтаж каким-то образом становится плотнее. Я думаю, Скорсезе (режиссер Мартин Скорсезе) был прав, заявив: «Ваш фильм никогда не бывает так хорош, как в материалах со съемочного дня, и никогда не бывает таким ужасным, как в вашем черновом монтаже». Ощущение такое, что этот процесс необходим каждому.

Халлфиш: В другом твоем фильме, кажется, тоже была изменена структура. Расскажи о вступительном тексте пролога, объясняющем название фильма «Убийца»[14]. Зачем потребовалось разъяснять его зрителям? Почему бы просто не назвать его «Фильм о наркокартеле» и убрать весь этот текст с экрана? Он поясняет, что изначально Sicario – римское прозвище иудеев-зелотов, а на испанском языке, по крайней мере в Мексике, это означает «наемный убийца».

Джо Уокер: Мы решили это добавить. На самом деле текст в начале – реплики персонажа Алехандро из сцены, которую мы вырезали. Своего рода ее остаточный след. Это была блестящая сцена, в которой Алехандро в исполнении Бенисио Дель Торо всматривается в морской простор, стоя по пояс в воде, и вы медленно осознаете, что он удерживает чью-то голову под водой. Он выдергивает голову парня из воды, выкрикивает вопросы, но, поскольку тот не отвечает должным образом, Алехандро снова окунает его в воду. К сожалению, он перегибает и топит парня. Вытаскивает тело на берег, делает искусственное дыхание. Парень кашляет, отплевывается и возвращается к жизни, но лишь для того, чтобы Алехандро продолжил допрос. Это была великолепная открывающая сцена фильма. Однако в большой схеме вещей она уводила от персонажа Кейт. Было слишком опасно оставлять ее, поскольку присутствовал еще один, более важный аспект сюжета, который требовалось сохранить для равновесия с историей Кейт. Это про мексиканского полицейского, а когда мы переходим к нему, то неизвестно, кто он такой и как соотносится с сюжетом. Порядок этих сцен – одна из тех вещей, которые немного изменились. Иногда это было также проблемой темпа, потому что сцены были медленнее, тоньше и недостаточно мотивированы диалогом. Просто намеки, шаг за шагом… «Ладно, этот парень алкоголик. Окей, он полицейский». Тщательно рассчитывался темп раскрытия образа персонажа. В любом случае, вначале у нас не могло быть другого соприкосновения с Алехандро; нам пришлось стартовать с сильной сцены с Кейт в штурмовом танке спецназа. Ты следишь за ее историей, все смотрится с ее выгодной позиции, а сюжет мексиканского полицейского – контрапункт этому.

Халлфиш: В продолжение разговора об открывающих сценах, отличающихся от сценария: первая сцена «Марсианина» изначально задумывалась как флешбэк, верно? Но ее перенесли из более поздней части фильма в начало.

Шерил Поттер, «Марсианин»: Мы пытались использовать этот флешбэк в самых разных местах, но, куда бы ни поставили, он тормозил повествование, потому что мы показывали то, о чем уже упоминалось, о чем зрители уже знали. Единственное, что хорошо в прежней сцене: фильм начинается с того, что персонаж просыпается, а у вас нет контекста. Просто он просыпается в одиночестве на другой планете, а у тебя ничего не настроено. Ты там, рядом с ним, и восклицаешь: «Черт возьми!» Но как только мы переместили сцену, это стало типа: «У-у-ф…» (Вздох облегчения.)

Халлфиш: Эдди, сценарий фильма «Миссия невыполнима: Племя изгоев» довольно сложный. Имелись ли там какие-то структурные изменения?