Читаем Профессор Влад полностью

Мои ромашки успели завянуть, когда профессор засобирался на выписку — правда, не с пустыми руками, а с направлением в спецсанаторий Центра; вот тут-то я, все это время делавшая, по примеру Влада, хорошую мину при плохой игре, и сломалась, и впала в уныние — заведение располагалось где-то под Ногинском, куда мне при всём желании было не доехать. Влад утешал меня как мог, лукаво намекая, что, дескать, его подлеченный организм сулит нам в будущем массу сладостных утех. Я поддакивала и крепилась до последней секунды, бегая по магазинам в поисках достойной бутылки для главврача, помогая Владу гладить и упаковывать вещи и провожая его до остановки, откуда ходил фирменный рейсовый автобус, — но, стоило тому скрыться из виду, не выдержала и разревелась. Хорошо, что Влад не видел этого, — я вряд ли смогла бы объяснить ему, почему мне так грустно. «Подумаешь, месяц!» — сказал он, забираясь в автобус. Да, месяц можно пережить, но что-то во всём этом сквозило куда худшее, чем просто тоска разлуки: отчего-то у меня было чувство, что отъездом его завершается очень важный для нас и, может быть, счастливейший период; что нам уже не удастся перекинуть мостик через этот временной разлом; что мы с Владом встретимся уже не теми, какими расстались, — а, значит… значит, мы простились навсегда…

Эти настроения весьма сказались на моей успеваемости: растущий с каждым днем груз пропущенных лекций грозил обрушиться на меня лавиной в самый разгар осенней сессии. Но до неё надо было ещё дожить. А пока я, не в силах ни на чём сосредоточиться и всё больше погружаясь в сомнамбулическое состояние, прогуливала занятия — и в неурочное (то есть как раз в самое что ни на есть урочное!) время привидением бродила по гулким коридорам факультета, словно надеясь встретить там Владимира Павловича или хотя бы его тень. Но, к моему сожалению, она мне так ни разу и не попалась. Зато несколько раз я наткнулась на пиковую даму, коронованную собственной косой — Елизавету Львовну, которая в третью нашу встречу молча, но выразительно покачала головой, что для тех, кто знал её, было страшнее любых слов и угроз.

Даже Гарри, у которого было много своих проблем, стал замечать неладное. После той памятной встречи в ресторане — я ведь не забыла рассказать вам о ней, коллеги?.. — последовала недолгая, в несколько дней, пауза, которую я, понятное дело, не решалась нарушить первой, — а затем мой непредсказуемый брат опять вышел на связь и какое-то время был ко мне очень внимателен — совсем как в детстве. Ни единого вопроса о Калмыкове или моих отношениях с ним он так и не задал — по-моему, он вообще избегал поминать имя своего врага всуе, — зато всё чаще звонил и зазывал в гости: махнуть коньячку, сыграть партейку-другую. В первое время я принимала эти приглашения с опаской, резонно подозревая, что Гарри, всегда щедрый на сюрпризы, и на сей раз готовит мне какой-нибудь хитрый психологический капкан; но, так и не дождавшись, позволила себе расслабиться — и поверить, что он попросту устал от страстей и соскучился по нашим уютным посиделкам. Вот только оказалось, что шахматный партнер из меня теперь неважнецкий — я всё время думала о другом и беззастенчиво «зевала» фигуры. Поначалу брат списывал мою рассеянность на обычный предзимний психоз; но как-то раз, когда я в самый разгар напряженного эндшпиля взяла пешкой собственную ладью, он не выдержал:

— Да что с тобой, чёрт подери?! Ты как сомнамбула!

— А с тобой что? — в ответ спросила я. С Гарри и впрямь творилось что-то неладное: всё чаще я слышала от него странные, пугающие рассуждения — например, вот уже несколько раз он заводил разговор о том, что моя аура «свищет, как незаклеенное стекло» и что меня «не иначе как сглазили». А тут ещё вот что отчебучил: заставил Анну обрезать её роскошные волосы под самый корешок (и хорошо ещё, что меня об этом предупредил!), мотивируя тем, что, дескать, не может больше выносить приставших к ним грязных взглядов, прикосновений, мыслей и помыслов некоего профессора, выглядящих — если смотреть на них третьим глазом, — как отвратительные липкие комья и сталактиты дерьма. Бедняжка Анна, ни минуты не сомневаясь в Гарриных способностях (и даже свято в них веруя!), охотно повиновалась, утратив, по моим прикидкам, не менее семидесяти процентов своей прелести, — после чего Гарри, вымочив осиротевшие волосы-водоросли в тазу с «Тайдом» и хлоркой, а потом как следует просушив феном, заложил их в основу очередной подушки-думки. Тех, кто был в курсе его семейных традиций, это логически наводило на захватывающую мысль, что дело идет к свадьбе.

3

Перейти на страницу:

Похожие книги

Год Дракона
Год Дракона

«Год Дракона» Вадима Давыдова – интригующий сплав политического памфлета с элементами фантастики и детектива, и любовного романа, не оставляющий никого равнодушным. Гневные инвективы героев и автора способны вызвать нешуточные споры и спровоцировать все мыслимые обвинения, кроме одного – обвинения в неискренности. Очередная «альтернатива»? Нет, не только! Обнаженный нерв повествования, страстные диалоги и стремительно разворачивающаяся развязка со счастливым – или почти счастливым – финалом не дадут скучать, заставят ненавидеть – и любить. Да-да, вы не ослышались. «Год Дракона» – книга о Любви. А Любовь, если она настоящая, всегда похожа на Сказку.

Андрей Грязнов , Вадим Давыдов , Валентина Михайловна Пахомова , Ли Леви , Мария Нил , Юлия Радошкевич

Фантастика / Детективы / Проза / Современная русская и зарубежная проза / Научная Фантастика / Современная проза
Лекарь Черной души (СИ)
Лекарь Черной души (СИ)

Проснулась я от звука шагов поблизости. Шаги троих человек. Открылась дверь в соседнюю камеру. Я услышала какие-то разговоры, прислушиваться не стала, незачем. Место, где меня держали, насквозь было пропитано запахом сырости, табака и грязи. Трудно ожидать, чего-то другого от тюрьмы. Камера, конечно не очень, но жить можно. - А здесь кто? - послышался голос, за дверью моего пристанища. - Не стоит заходить туда, там оборотень, недавно он набросился на одного из стражников у ворот столицы! - сказал другой. И ничего я на него не набрасывалась, просто пообещала, что если он меня не пропустит, я скормлю его язык волкам. А без языка, это был бы идеальный мужчина. Между тем, дверь моей камеры с грохотом отворилась, и вошли двое. Незваных гостей я встречала в лежачем положении, нет нужды вскакивать, перед каждым встречным мужиком.

Анна Лебедева

Проза / Современная проза