Прогнившие корни. Книга 1

— Вы получили всё, но лишились собственного имени, — подытожил, сидящий напротив молодой мужчина.

— Не велика потеря. Я был не против, лишить его и этого. Отобрать имя! И ни разу за всю жизнь не пожалел о своём поступке.

«Неужели это тот же человек, что столько лет помогал людям? Что принёс цветы на могилу Агаты в день похорон? — думала Лана. — Неужели всё это было лишь ширмой, притворством?»

А старик всё продолжал:

— Я избавился от тела. Его останки так до сих пор и хранятся в заваленной камнями штольне. Сомневаюсь, что их когда-нибудь отыщут.

— А его жена Мэри? Вы и её убили? — спросил гость.

— Нет. Эту смерть вы на меня не повесите. Это был не я. Хотя и знаю, кто повинен.

— Так значит, жена вашего брата всё же мертва?           

— Уже семьдесят лет как... Неужели вы, как и те болваны из полиции, поверили в то, что она могла сбежать?

— И вы молчали столько лет? Почему? Ведь и вас подозревали, точнее Александра?           — То время многих сделала чудовищами. Я стал играть новую роль. Выбрался из шахты и заявил о пропаже жены. Был безутешен. Полиция что-то пыталась разнюхать, но в те времена единственное, что можно было найти в этих стенах — это гуляющий ветер. Единственное опасное для моего разоблачения место — это шахта, но там даже не потрудились проверить, руки замарать боялись. В те дни многие желали встречи со мной, вернее с братом. Хотели выразить соболезнования. Но я никого не желал видеть. И это сработало. А со временем меня, наконец, оставили в покое. Никто даже предположить не мог, что Алекс теперь вовсе не Алекс. Я слишком хорошо знал своего брата. Единственным человеком способным меня уличить в подлоге была его жена, но к тому времени она уже была мертва. Спектакль удался! Я так вжился в роль, что стал забывать, кто я есть на самом деле. Я даже и представить не мог, что существует проклятая записка брата.           

На один вопрос Лана всё же получила ответ. Почему Александр Вальтман не назвал свой благотворительный фонд в честь своей жены Мэри. Для этого Вальтмана она была никем.            Абсолютно чужим человеком.

— Ну что, как я вам?           

— Что вы хотите от меня услышать? — спросил гость.

— Заслуживаю я искупления?

— А по-вашему вы заслуживаете?

Старик лишь пожал плечами, словно говоря, что ему наплевать.

— После я жил ещё несколько лет в страхе разоблачения, но пронесло. А потом пришёл новый страх, не сразу, нет! Через годы. И я понял, что место мне уже уготовано — в аду. Всё это для меня тёмный лес: грехи, молитвы, покаяние. Считаете это лицемерие, стремиться к прощению?

— Все мы грешны, — услышал он в ответ.

И Лана поняла, что Виктор Вальтман, по сути, прав. У каждого за душой было что-то, что тянуло вниз, терзало, не давало жить в полную силу. И этот немощный старик, совершивший столько зла, причинивший боль стольким людям, посвятил себя тому, что жаждал искупления. Сколько детей было вылечено благодаря этим кровавым деньгам, сколько жизней спасено? Сотни, а может и больше. Сколько ещё таких вот, погрязших во лжи и крови, ходят по земле, живут, как ни в чём не бывало, даже не задумываясь о своих проклятых душах?

Да, теперь она понимала, насколько опасными были те строки для этого старика. Доказать, что он не Александр, а его единоутробный брат — перебежчик и преступник, теперь было невозможным. Они были не просто похожи, они были идентичны. Но вот обвинить мужа в исчезновении или смерти беременной жены, вполне. Хватило бы лишь посеять крупицу сомнения в умах полиции, и там могли прийти к такому же выводу. Старший Вальтман избавился не только от своей жены, но и от брата-близнеца. И сидел бы сейчас не Александр, а забравший его личность Виктор. Возмездие в итоге всё равно настигло бы убийцу.           

— Значит, вы ничего не знали об этой записке и раньше её никогда не видели? Но, тем не менее, верите в то, что она существует?

— Есть кое-что, что убедило меня в её подлинности.

— И что же это? — спросил гость, озвучив безмолвный вопрос, звучащий в голове Ланы. Она так и не поняла, почему этот старик даже не потребовал предъявить ей хоть какие-то доказательства. Он не стремился увидеть этот клочок бумаги, он просто знал, был уверен, что она не врала, когда позвонила ему и рассказала о своей находке.

— Достаточно того, что в ней куча ошибок и слова написаны, чёрт знает как. Мы с братом полные близнецы. Однояйцевые, как ещё таких называют, и болячки у нас общие. И одна из таких напастей — дислексия. Слышали о такой?

— Кое-что.