Прогнившие корни. Книга 1

— Кое-что! — передразнил старик и тут же зашёлся в новом приступе кашля. — Я до сих пор пишу с ошибками, — продолжил он сипло. — Да и предложение с трудом могу прочесть. Это сейчас всё лечится и купируется, а тогда таких называли умственно отсталыми. Представляете? Идиоты! Наша мать приложила кучу усилий, чтобы наши огрехи не стали достоянием общественности и у неё получилось. Заграничные учителя, которые сразу после обучения покидали наши владения, сменялись элитными школами, с такими же генетическими уродами, как и мы. Вот была бы сенсация! Великий филантроп Вальтман не умеет толком читать и писать. Потеха! Никто из ныне живущих не знает об этом, а кто был в курсе — давно мертвы.

Несмотря ни на что, ей было жаль этого одинокого старика. И ужаснее всего было то, что она его понимала! Жизнь действительно обошлась с ним несправедливо. Зависть и ненависть к своему второму «я» — брату-близнецу его просто поглотила. Из года в год смотреть на своё подобие и видеть, как тот получает всё, как само собой разумеющееся — это должно быть тяжко. Неужели каждому человеку это не свойственно? Например, ей — Лане? С самого детства она с завистью смотрела на своих сверстников, у которых были мама и папа. Люди не могут не испытывать чувств, а зависть сильное чувство. А если тот, кому судьба всегда благоволит, живёт с тобой под одной крышей, да ещё упрекает тебя в этом? Показывает, что весь мир крутиться вокруг него одного. И с какой стати? Лишь по причине перворождения? Да ещё и это заболевание, словно позорное клеймо.          

Дислексия. Она потратила не один час этим вечером, чтобы узнать о ней, как можно больше. Узнала, что та вызывает проблемы не только с освоение чтения и письма, но и является причиной нарушения моторики и координации. Так же были и психологические трудности: неуверенность в себе, постоянное чувство тревоги, страх совершить что-то такое, что вызовет негативную реакцию у окружающих. Семьдесят лет назад этот диагноз был для человека словно приговор. Над такими смеялись, таких презирали.

Но было и кое-что другое... И эти несколько строк, едва стоило прочесть их, заставили Лану похолодеть.

Она его, наконец, нашла!

Она так и не смогла уснуть в эту ночь, вспоминая, перебирая в памяти всё случившееся за эти недели. Наверное, самые долгие в её жизни. Почти поверила себе, своим выводам и решила действовать. Спрятала письмо с запиской и дневник Агаты под широким подоконником — тайник школьных лет — и отправилась пешком, прихватив лишь электрошокер, к граничащим владениям Вальтманов.

Но дойти до огромного соседского особняка так и не успела, охранники подобрали её намного раньше, даже говорить с ней не хотели, пока она не настояла на звонке их хозяину. Они позвонили, передали ей трубку и она замёрзшими губами медленно произнесла:

— Дорогая Мэри, вернулся Виктор, прячется в шахте. Твой Алекс.

А хриплый голос лишь иронично спросил в ответ:

— Что-нибудь ещё?

Лана поняла, что старик собирался положить трубку. Его голос не выражал никаких чувств, ни удивления, ни страха, словно ему было плевать. И тогда она не выдержала.

— Вы чертовски безграмотны Вальтман. Думаю, найдутся те, кому будет интересно взглянуть на эту записку, если вы мне не поможете.

И это сработало! Её привели в дом, бесцеремонно отобрали верхнюю одежду вместе с содержимым карманов и проводили к хозяину в эту душную, тёмную комнату. Александр Вальтман, как она тогда думала, действительно был при смерти, тяжело и шумно дышал, но ей было плевать. Этот старик всю свою жизнь скрывал от мира правду и, если он и дальше хотел того же, ему придётся её выслушать.