Происшествие в городе Т

Сыщики никак не отреагировали на это замечание, потому что все внимание переключили на приказчика.

– «Импрессио», – едва потянув носом, ответил продавец. Это произвело на француза такое впечатление, что он не удержался и понюхал перчатку сам.

– Да, действительно «Импрессио»! – глухо согласился с приказчиком месье Пьер и добавил: – В Европе сейчас самый модный аромат.

– Эти духи есть у вас в продаже? – спросил тоном, требующим немедленного ответа, фон Шпинне.

– Да! – отсылая приказчика, ответил владелец «Бирото» и не без гордости заметил: – Этими духами только мы и торгуем, в соседних губерниях ничего подобного нет.

Он подвел сыщиков к полке, где одиноко, окруженный только собственными отражениями в узких, образующих нишу зеркалах, стоял невзрачный пузатенький флакончик.

– Это и есть «Импрессио»! – сказал парфюмер.

Какое-то время все трое молча стояли и смотрели на флакон с духами. Тишину нарушил фон Шпинне:

– Вы помните, кто покупал у вас эти духи?

– Конечно, это нетрудно, за все время мы продали только один флакон.

– Что так немного? – спросил Фома Фомич, он был искренне удивлен.

– Очень дорогие.

– Разве в Татаяре нет богатых людей? – в свой черед удивился Кочкин.

– Есть, – кивнул месье Пьер. – В Татаяре очень много богатых, в противном случае не было бы Кутумовской. Однако для того чтобы покупать «Импрессио», помимо денег нужно еще иметь вкус. А вот с этим у здешних богатеев очень и очень туго…

– И все же один флакон вы продали, а значит, надежда на то, что вкус появится, есть?

– Да, несомненно, – ответил владелец «Бирото», однако в голосе его не было оптимизма.

– Я надеюсь, – фон Шпинне подмигнул парфюмеру, – вы не будете скрытничать и назовете фамилию покупателя. Тем более интересно узнать того единственного в Татаяре человека, имеющего вкус. Ну же, кто он?

Месье Пьер замялся; внутренне он готовился заявить решительное «нет», но поскольку господа пришли из полиции, думал, как это «нет» сказать более деликатно.

– Видите ли, – месье Пьер вынужденно улыбнулся, – долг коммерсанта говорит мне… что я не должен называть своего клиента, это может повредить моей торговле.

– Да полно вам, месье Пьер. Разве может маленькая услуга, оказанная сыскной полиции, повредить такой замечательной торговле? Такому, – фон Шпинне обвел взглядом магазин, – такому крепко стоящему на ногах предприятию? Напротив, маленькая услуга поможет вашему предприятию. Да и потом, мы вас не выдадим, и вы себя не выдадите. Так откуда станет известно, что вы нам помогли…

– И у стен есть уши. Так, кажется, говорят у вас в России, – бросил парфюмер.

Все же до чего неприятен этот фальшивый француз. Фон Шпинне насупился и отошел в сторону. Его место перед месье Пьером тотчас же было занятно Кочкиным, который повел дело по-другому:

– Боюсь, господин французский коммерсант, вы до конца не понимаете сложившейся ситуации и того, кто мы такие. Мы очень занятые люди, крайне занятые. Вынуждены по прихоти какого-то не в меру зазнавшегося лавочника терять свое драгоценное время. Может быть, вас ввела в заблуждение наша вежливость и вы по простоте своей приняли нас за ягнят? – После этих слов Кочкина Фома Фомич хмыкнул. – Так вот, вы ошиблись, многоуважаемый француз, мы не ягнята, мы волки. И хочу особо отметить, волки голодные! – Кочкин сделал шаг вперед и, странная вещь, хоть они с парфюмером были приблизительно одного роста, со стороны складывалось такое впечатление, что океанский лайнер надвигается на шлюпку. – А жив ты только потому, что волки не питаются падалью! Довольно ломать комедию, мы спрашиваем последний раз, кто купил духи «Импрессио»?

Мы не знаем доподлинно, был месье Пьер французом или нет, да это и неважно, важно другое. Мы точно знаем, кем он не был. Месье Пьер не был героем. Почувствовав, что часовой механизм терпения гостей отсчитывает последние секунды и через несколько тик-так раздастся чудовищной силы взрыв, который разметет в клочья и его самого, и с таким трудом выстроенный магазин, месье Пьер капитулировал, со вздохом ответив:

– Духи купила Сладкая женщина.

Глава 28 «Сладкая женщина»