Происшествие в городе Т

– Господин фон Шпинне! – доложила горничная. Елена Павловна, несколько театрально сидящая на софе и готовящаяся к встрече с начальником сыскной, внимательно посмотрела на служанку с целью выяснить по выражению ее лица, так ли страшен фон Шпинне, как графине представлялось это вчера. По-деревенски простоватое, впрочем, не без лукавства, лицо горничной выражало все, что может выражать девичье лицо при встрече с незнакомым человеком: заинтересованность, любопытство (как же без него), ну и, конечно, удивление. Одним словом, горничная отреагировала на фон Шпинне обычно. Графиня в доли секунды поняла это и приказала служанке:

– Проси!

Мы, увы, не знаем, был ли у графини на душе какой-нибудь грешок уголовного характера, но сердце ее буквально замерло после того, как она услыхала за дверью гостиной быстрые уверенные шаги. Позолоченная ручка плавно опустилась вниз, и в комнату вошел человек в светло-серой пиджачной паре с черным кожаным портфелем в руках. Он скользнул быстрым цепким взглядом по гостиной, остановил его на Елене Павловне и широко улыбнулся (это была самая добросердечная улыбка из тех, что имелись в арсенале начальника сыскной), после чего представился:

– Фон Шпинне! – Снова улыбнулся и извиняющимся тоном добавил: – Фома Фомич.

– Присаживайтесь, господин фон Шпинне, – пригласила графиня, указывая на атласное, голубое с белым кресло, слегка покашливая от внезапно возникшей сухости в горле.

Фома Фомич сел. Портфель поставил на пол, прислонив к лапоподобной ножке кресла.

– Скажу вам честно, господин… э-э-э-э фон Шпинне, – начала графиня, – я не совсем понимаю, о чем мы с вами можем говорить.

Слушая Елену Павловну, начальник сыскной наклонял вперед голову, тем самым давая понять, что сию минуту все объяснит. Но заговорил почему-то, как показалось графине, о пустом. Указывая на ее правую руку, где на безымянном пальце рядом с венчальным кольцом соседствовал перстень с рубином, сказал:

– Какая необычная форма огранки.

– Вы имеете в виду рубин? – спросила она и поиграла камнем на солнце, тот отблагодарил ее сиянием.

– Да, рубин.

– Ну что же в ней необычного? Это достаточно распространенная огранка, голландская роза. Правда, у меня камень выше и острее. Такую огранку обычно заказывали девушки из состоятельных басских семей, поэтому ее второе название – басская роза.

– А почему именно они заказывали такую форму?

– Для самозащиты, ведь подобным перстнем можно нанести противнику серьезные повреждения. – Графиня подняла сжатую в кулак руку и резко опустила: – Вот так!

– Я надеюсь, вы носите этот камень не для самообороны?

– Нет, я получила его по наследству…

– А вам, позвольте полюбопытствовать, не мешает такой острый камень?

– Чем он мне может помешать?

– Да мало ли. Перчатки, к примеру, изорвать.

– Я надеюсь, вы пришли говорить со мной не о рваных перчатках?

– Нет, конечно же нет. Стал бы я беспокоить вас по таким пустякам, – принялся неуклюже оправдываться фон Шпинне.

– Так по каким пустякам вы пришли меня беспокоить?

– Вы знакомы, – Фома Фомич наморщил лоб, «припоминая» то, что никак не мог забыть, – с Марфой Миновной Лесавкиной?

– Нет.

– Госпожа Лесавкина просила вас когда-нибудь о какой-нибудь услуге?

– Вы, наверное, не расслышали меня. Я сказала, что не знакома с ней, – спокойно проговорила Елена Павловна.

– Отчего же, я все прекрасно расслышал. Вы не знакомы с вдовой сахарозаводчика Лесавкина…

– Если я с ней не знакома, как же она может просить меня о какой-то услуге?

– Письмом.

– Письмом?

– А что вас, собственно, удивило? Вы разве не получаете писем с просьбами, жалобами, сплетнями?

– Получаю, но… – Елена Павловна замялась, – никогда не читаю их.

– Так, так… – Фон Шпинне задумался. – Лесавкина утверждает, что направила вам письмо с просьбой, и эта просьба была удовлетворена. В знак благодарности она купила в парфюмерном магазине «Бирото» духи «Импрессио» и передала их вам через секретаря Клюева. Вы получили эти духи?

– Нет.

– Но у вас есть духи «Импрессио»?

– Мне привез их из Санкт-Петербурга его превосходительство!

– Скажите мне, а куда могли подеваться духи, которые вам прислала вдова Лесавкина?

– Возможно, они никуда не девались!

Фома Фомич вопросительно взглянул на губернаторшу:

– Что вы хотите этим сказать?

– Стоят спокойно в кладовой…

– А можно это проверить?

– Если вам будет угодно. – Графиня позвонила в маленький, неизвестно откуда взявшийся у нее в руках колокольчик. На звонок явилась горничная. Елена Павловна велела перерыть все в кладовой: – Ну, в той, для приношений, ты знаешь. И найди там флакон с духами.

– Не надо ничего перерывать, – остановил горничную фон Шпинне. – Коробочка с флаконом, если верить тому, кто эти духи передал, обернута в красную бумагу, на бумаге белая полоска.

– Ты поняла? – спросила Елена Павловна, та кивнула. – Тогда иди!

– Это еще не все. Я хочу предложить вам для опознания один предмет женского туалета. Черная ажурная перчатка. Вы не теряли?

– У меня три десятка пар перчаток, а может быть, и более, нельзя исключать того, что какие-то могут быть потеряны. Однако я не веду им учет, уж извините.