Производственная система России – полный вперед!

У группы закрепления выработались свои тактические приемы, неоднократно проверенные на практике. Наводчики пулеметов, минометов с материальной частью врывались в здание первыми, их помощники несли следом боеприпасы и продовольствие на сутки боя. Ворвавшись в здание, бойцы сразу же захватывали средний или верхний этажи, чтобы простреливать окружающую местность и не дать резервам противника возможности подойти. Овладев домом, группа не теряя времени должна была немедленно сооружать ходы сообщения, приспосабливать отвоеванные дзоты и строить новые.

В дальнейшем эти методы были подвергнуты совершенствованию. Например, действия атакующей группы могла сопровождать малокалиберная пушка или отдельный танк, стреляющий прямой наводкой по амбразурам и ускоряющий тем самым время протекания штурма, делающий его более мощным.

Во время действия таких трехсоставных штурмовых групп, как правило, все огневые точки противника падали за 30 минут. Таким образом, эта группа приводила в несколько раз более сильную по вооружению и количеству группировку к практически полному уничтожению.

В ходе действия таких штурмовых групп постоянно рождались новые тактические приемы, то есть налицо было творчество масс — бойцов и командиров, которые быстро делились опытом. Шло непрерывное воспитание инициативы и дерзости в бою. Ничего подобного у немцев не было. А при чем здесь ПСР, скажете вы? А вот при чем: в главе «ПСР против COVID-19» мы расскажем, как этот опыт нам пригодился в первую весеннюю кампанию 2020 года, когда мы моделировали нашу оперативную деятельность в COVID-полях именно в такой трехсоставной логике, и как это сработало.

Покорная инертность

В качестве противовеса той хорошей практике, о которой шло повествование выше, необходимо в назидание нам честно рассказать, что бывало и по-другому. Приведу воспоминания ветерана Великой Отечественной войны лейтенанта-минометчика Игоря Иосифовича Николаева: «Когда только приходили новички, присматриваюсь и вижу: 30 % винтовку вообще не видели. Прошло немного времени, уже не первый день на передовой, спрашиваешь:

— Видишь у винтовки прицел? Он может быть на разные расстояния.

— Да? Прицел?

Он думал, что у винтовки только мушка. Вот главная мушка, а там еще рейка есть прицельная: поперек вот такая прицельная планка. И значит, в зависимости от расстояния она поднимается, и тем самым ваш глаз видит то так, то так. Ну это уже такая тонкость! Один, по-моему, из сотни понимал, что это такое.

Меня больше всего поражала инертность. Вот ты в запасном полку, тебя не очень дергают, ну привяжись к командиру, попроси: „Научите меня!“. Ты же понимаешь, что тебя завтра погонят на передовую, там тебе дадут винтовку, ну что ты будешь делать? Тебя сразу первый же фриц увидит и убьет! Тебе же надо о своей жизни позаботиться! Им толкуют, когда идет цепь стрелковая, не сбивайтесь в кучу! Нет, лезут друг к другу.

Ну страшно под немецким прицелом идти! А немцам тоже страшно стрелять, поэтому не все пули попадают. И все равно сбиваются в кучу. Кричу: „Идите поврозь и порознь! Бегите вперебежку!“. Многие не слышали и опять из-за полного раздолбайства не делали того, что нужно».

Вот такая покорная инертность сидит в русском народе.

Вот такое нежелание действовать по выверенному стандарту и нежелание очень детально разбираться с матчастью. Как часто мы и сегодня видим некую обреченность на лицах тех, кто в критической производственной ситуации проявляет расслабленность, граничащую с распущенностью. Инертность — это ведь не темперамент, это преступная расслабленность. Вот с этим нам надо постоянно бороться.

Раздел 6. Производственное ратничество

— Что общего между полем боя и производственной площадкой?

— Что мы постоянно противопоставляем мировой модели управления?

— Как ПСР может помочь убрать все лишнее из нашей жизни?