Проходящий сквозь стены

Бледнее смерти, Мартен поднялся со скамьи. У него дрожали руки, и он слегка покачивался из стороны в сторону, казалось — вот-вот потеряет сознание. Затем вдруг его лицо, искаженное страхом, расслабилось, выражая полную покорность. Он опустил голову и, запинаясь, пролепетал что-то нечленораздельное. Эскюэль победно усмехнулся и, повернувшись к классу, произнес:

— Я заставил его сознаться!

По рядам школьников, по-разному относившихся к Мартену, пробежал шепот, но месье Ламбль призвал всех к тишине. Опершись на кафедру, сдерживая гнев и не теряя достоинства, преподаватель обратился к Эскюэлю:

— Господин инспектор, вы находитесь у меня в классе, а не в кафе. Прошу вас выйти.

Восхищенные тем, как запросто можно поставить на место инспектора, школьники глядели на учителя с благоговейным трепетом. Мартен поднял голову, и лучик надежды блеснул в его глазах.

— Я здесь по просьбе директора, — резко ответил Эскюэль. — Если вас что-то не устраивает — все претензии к нему.

— Ну разумеется! И первым делом я упрекну его в том, что он отправил к нам грубияна…

— Позвольте-позвольте! Что-то вы хватили через край…

— Я также сообщу ему об отвратительных методах запугивания, которые вы применили по отношению к доверенному мне ученику. Вашим диким полицейским замашкам в моем классе не место, и я вновь прошу вас выйти.

Эскюэль не упорствовал. Однажды он уже вступил в конфликт с Ламблем, и это стоило ему выговора со стороны директора. Прежде чем удалиться, инспектор схватил Мартена за руку и силой вытащил из-за парты. Увлекая мальчика к двери, Эскюэль прошел мимо преподавателя и в ответ на разъяренный окрик и требование отпустить ученика лишь пожал плечами. Захлопнув за собой дверь, он обратился к Мартену:

— С вами, дружочек, все ясно. Школа будет вынуждена избавиться от вашей недостойной персоны.

— Я ничего не сделал, — твердо заявил Мартен. — Клянусь.

— Поздно! Вы уже признались!

— Клянусь, я ничего не сделал.

Ученики Мишле, Фиёль и Трюбер уже явились и отвечали на вопросы Приера. Обаятельные мальчишки с живыми горящими глазами расположили к себе даже директора. Их память оставляла желать лучшего, они забыли, кто какую кабинку занимал, противоречили друг другу, и надежда услышать правду с каждой минутой таяла. Впрочем, они как будто говорили искренне. Мишле, явно совестливый мальчик, оглядел место преступления и спокойно произнес:

— Мне кажется, я был здесь… да, либо здесь, либо слева, но точно в одной из этих кабинок.

— А я не помню, рядом с кем стоял, — сказал Фиёль. — Но думаю, я был здесь… но ничего не рисовал.

Трюберу тоже казалось, что именно он занимал злосчастную кабинку, однако с точностью он утверждать не мог. Так, вместо того чтобы себя выгородить, как сделал бы виновный, мальчики добросовестно и, словно сговорившись, искали истину. У Приера не осталось никаких сомнений в безгрешности подростков. Ни один из учеников не заметил, чтобы его сосед расписывал кабинку; учитывая высоту и ширину перегородок, это неудивительно. Директор задал еще несколько вопросов для порядка, хотя уже составил себе мнение. Волоча за руку Мартена, инспектор появился перед начальником и сперва, для пущего эффекта, выдержал паузу. В ожидании допроса Мартен встал подле других учеников. Туповатое лицо, затравленный блуждающий взгляд, болезненная отечность, бледность — все свидетельствовало против Мартена. В отличие от сверстников, он вызывал множество подозрений. Даже смотритель интерната, который собирался привести веский аргумент в пользу обвиняемого и сорвать мстительный план Эскюэля, был неприятно поражен обликом паренька. Насупившись, директор сурово произнес:

— Мартен, мы подозреваем вас в порче школьного имущества. Вы были здесь, когда…

— Это не я, господин директор. Клянусь.

Клятву Мартен подкрепил размашистым жестом, но голос его прозвучал фальшиво; казалось, директор видит мальчика насквозь. Трое других учеников чувствовали себя неловко и стояли, опустив головы. Эскюэль зловеще улыбался, месье Приер продолжал:

— Ответьте мне, в какой кабинке вы были?

Мартен не медлил ни секунды.

— Я был там, я узнаю кабинку. — И он тут же указал на дверь.

— Забавное утверждение, — иронично заметил Приер. — Хотел бы я знать, по каким приметам вы ее узнаете? Все кабинки совершенно одинаковые…

— Я был там, — упрямо повторил Мартен.

— Надо же, а память у вас лучше, чем у товарищей. Они вот не помнят, где именно справляли нужду. Категоричные заявления здесь делаете только вы, Мартен. Уж больно ваша уверенность подозрительна. Ваш способ самозащиты вас потопит.

Мартен еще раз хотел опровергнуть обвинение, но инспектор его оборвал, а сам, широко улыбаясь, провозгласил:

— Ложь тем более очевидна, что, застав Мартена врасплох, мне удалось добиться от него признания в присутствии одноклассников.