Проклятая амфора

Она перебрала зерна и крупы, просеяла муку и взялась за ревизию специй, поминутно чихая, как вдруг под потолком что-то загудело. Звук походил на движение воды в трубах, словно кто-то принимал ванну на втором этаже, а потом выдернул пробку. Но муж был на службе, а никто из рабов, конечно, не отважился бы на такой поступок. Дианта озадаченно подняла голову: в маленькое окошко, забранное решеткой, задувал ветер, со свистом просачиваясь сквозь прутья.

– О, всемилостивые боги, – прошептала она, не веря глазам, и вышла во двор. С востока наступала серая мгла.

***

Седьмой час вечера

Издали Мегакл уже видел крыши деревенских домов на холме – еще каких-то полстадия, и цель путешествия достигнута! Однажды покойный дядюшка прислал ему письмо, содержание которого навсегда осталось в памяти: «Дорогой племянник, сердечно рад, что ты получил должность архитектора. А теперь послушай-ка моего совета: если хочешь закончить строительство в срок и избежать проблем, никогда не стой в стороне от дела. Бери кирпичи, инструменты и работай вместе с крестьянами и невольниками. Конечно, кичливые афиняне будут над тобой потешаться, но это ничто по сравнению с неприятностями, которые ждут высокомерного проектировщика. Если тебе взбредет в голову поважничать, подумай о судьбе несчастного Оилея: стена храма рухнула как раз в тот момент, когда он отчитывался об успехах начальству – его лишили должности, имущества, прилюдно высекли и отправили на рудники. Ответственность за срыв оговоренных сроков возложили на него, а не на рабов, которые все это и подстроили. Будь трудолюбив и великодушен».

Письмо не могло не вызвать улыбку у любого, кто знал Финея. Призывая к трудолюбию, тот пренебрегал собственными наставлениями и днями напролет валялся в постели или возлежал в саду, гоняя слуг то за водой, то за вином, то за лекарствами. Тем не менее, Мегакл воспринял его слова всерьез и работал наравне с подчиненными. Это не только позволило ему продвинуться по службе, но и укрепило физически: он преспокойно поднимал большие камни, перестал бояться высоты и привык к палящим солнечным лучам. Прояви он меньше почтения к дядюшке, сейчас свалился бы под тяжестью Тирии, закатанной в ковер.

– Стой! – рявкнул какой-то голос, и Мегакл вздрогнул, опасаясь, что обращаются к нему. – Рассредоточиться. Пятеро здесь, пятеро – в зарослях. Прочешите все, как следует. Никого не пускать! А если я узнаю, что хоть один из вас польстился на деньги и пренебрег своими обязанностями…

Конец фразы оборвался, очевидно, замененный красноречивым жестом. Мегакл осторожно встал на цыпочки и вытянул шею: солдаты, вооруженные короткими пиками, мечами и луками, спешно выполняли приказ и спускались к Нилу. Нечего и помышлять о том, чтоб разминуться с ними. Первым порывом архитектора было честно рассказать обо всем командиру и заручиться его позволением продолжить путь. Но, подумав дважды, Мегакл усомнился в правильности такого решения. А вдруг в самый ответственный момент Тирия захрапит, и его попросят развернуть ковер? Наверняка их обоих заподозрят в каком-нибудь преступлении и отправят в тюрьму до суда, а то и просто убьют, отберут деньги и спишут происшествие на неизбежные потери при подавлении бунта.

Архитектор, стараясь не шуметь, повернул назад, к Аполлонополю. Находясь под защитой папирусной осоки и непролазной травы, он не сразу ощутил перемену погоды. Но ветер усиливался и вскоре породил унылый, монотонный свист, действующий на нервы. Мегакл поднял голову и посмотрел на небо: бесформенное облако, смесь пыли и маленьких капель воды, неотвратимо приближалось с востока. Пальмовые листья покачивались, кусты жасмина жалобно трещали веточками. Не пройдет и получаса, как наступят серые сумерки и принесут с собой лютый холод. Перед разливом Нила ожидались песчаные бури с запада, но только не зимний ветер с противоположной стороны.

– Мы действительно прокляты, – прошептал мужчина.

Ему захотелось усесться под акацией и разрыдаться: горько, по-детски, от души. Но он не мог себе этого позволить из-за Тирии. Жизнь одинокой, полубезумной старухи внезапно обрела в его глазах невероятную ценность. Мегакл готов был сражаться за нее до последнего, сам не зная, почему.