Проклятие дворфа

Дело близилось к вечеру, и ведущий эльфийский отряд Дарион Блистательный Меч отдал приказ об остановке. Эльфы решили заночевать здесь, чтобы с первыми солнечными лучами поспешить навстречу лесу, чьей чарующей зелени они не видели уже много дней. Ничто не предвещало опасности. Мертвая, давящая тишина, к которой невозможно было привыкнуть царила в этом невероятном, в одночасье ставшим для них чужим, пепельно-сером мире. К мертвой тишине лишенной даже намеков на звук невозможно привыкнуть. В давящей на мозг тишине трудно уснуть, даже измотав себя многочасовым переходом, наполненным постоянным ожиданием опасности. Но, в конце концов, усталость дает о себе знать, и, далеко за полночь, эльфы засыпают, установив по периметру незаметные в покрывающей землю пепельной пыли ловушки, должные оповестить их о приближении неприятеля. И хотя за все время странствий по пепельной пустоши эти ловушки им ни разу не пригодились, но они были далеко не лишними.

Особенно после последней стычки, случившейся пару часов назад, когда они неожиданно налетели на бредущий с добычей вглубь пустоши отряд орков. В той схватке они потеряли троих, убив всех встреченных орков. Но, как оказалось потом, они рано праздновали победу. Немного позже, когда схлынула эйфория победы, они обнаружили в сотне метров от места сражения следы двух пар голых ног принадлежащих оркам. Что это за орки, было уже не важно. Орки узнали об их существовании, и, не ввязываясь в драку поспешили исчезнуть в пепельной пустоши. И когда эльфы обнаружили их следы, преследовать беглецов было уже слишком поздно. И только одним небесам было известно, куда они ушли, ища укрытия, или спеша за помощью.

Ответ на этот вопрос дала ночь. Ближе к утру сработали установленные эльфами по периметру лагеря ловушки, истошным свистом предупредив спящих об опасности. Пара мгновений потребовалось эльфам, чтобы проснуться, вскочить на ноги, и изготовиться к бою. К тому времени как на них нахлынула выкатившаяся из темноты толпа орков, каждый из эльфов успел послать в наступающего неприятеля по несколько стрел, каждая из которых находила свою цель. Воздух над пустошью наполнился яростными воплями орков, криками раненных, и предсмертными стонами умирающих. Всего нападавших было около полусотни, это эльфы узнали утром, после сражения. Но тогда, в самом начале схватки, казалось, что их гораздо больше, и что на смену каждому сраженному стрелой орку приходит пара новых воинов.

Эльфы сражались молча, стиснув зубы, с молниеносной быстротой посылая в цель все новые и новые стрелы. А когда орки приблизились на расстояние вытянутой руки, на смену лукам пришли мечи, положив начало яростной рукопашной схватке, где орки уже не имели подавляющего преимущества в численности. Не менее трети их было убито или ранено достаточно тяжело, чтобы выбыть из строя еще до того, как оркам удалось сблизиться с эльфами, непревзойденными, не знающими себе равных лучниками.

Миранда сражалась двумя руками, в каждой из которых блистал при свете луны легкий, но невероятно прочный и острый эльфийский меч. Яростное сражение в котором никто не хотел уступать, длилось недолго, к исходу его некогда пепельно-серая пустошь превратилась в багряную, залитую кровью поляну, устланную телами павших.

Остаток дня Миранда и две уцелевшие эльфийки сражавшиеся с ней бок о бок, посвятили рытью двух просторных могил. Одна побольше, для орков, которым надлежало навеки остаться здесь, в земле, которую они осквернили своим присутствием, смертью своей давая силы новой жизни, которая, по прошествии времени появится здесь вновь. Удары меча Миранды были точны и гуманны, ей ни к чему были лишние мучения умирающих орков. Она просто добила врага, даже не помышляя о том, чтобы продлить его мучения. Хотя, и Миранда была в том абсолютно уверена, окажись она в подобной ситуации, эти твари сделали бы все для того, чтобы ее смерть была как можно более болезненной, долгой и мучительной. И закончилось бы все сдиранием кожи и пожиранием заживо измученного, изнемогающего от ран и издевательств пленника.

Вторая яма, поменьше, предназначалась для павших в схватке эльфов, которым не в силах была помочь даже древняя магия эльфов. Даже в смерти своей они оказались рядом с орками, всего в десятке метров от них, словно решив приглядывать за ними и в загробном мире. Те из эльфов, чьи раны не были столь тяжелы, кто мог рассчитывать на выздоровление, поддерживаемые магией ушли в родные края, чтобы уже там продолжить борьбу за свою жизнь.