Проклятие дворфа

А потом появился странствующий рыцарь о существовании которого Сема знала из рассказов матери с отцом, имевших опыт общения с людьми, и знавшими, что за сокровища ищут люди на болотах, в местах, которые все разумные существа стараются обойти стороной. Сема играла с сестрой в догонялки, и поэтому не услышала тревожный крик матери предупреждающий их об опасности. Она занималась приготовлением похлебки из даров болота, пусть и не особенно вкусной, но сытной и питательной. Сема визжа от восторга гналась за сестрой, с которой они играли в догонялки в редком лесу раскинувшемся на окраине болота. И хотя лес был довольно редок на прилегающих к болоту скудных землях, но кустов там, менее прихотливых к качеству земли, было предостаточно. И для Семы с сестрой в силу их юного возраста недостаточно рослых, кусты ничем не отличались от самой глухой чащобы, что начиналась всего в сотне метров от болота. Из этого подлеска они с сестрой и выскочили увлеченные игрой на некое подобие дороги ведущей в неизвестность, ходить по которой могли только взрослые. И по которой к ним иногда приходили гости. От некоторых из них, вроде старика Желтобрюха, им приходилось прятаться. Некоторых гостей мама приветливо встречала увесистой дубиной, после чего в их жилище начинался праздник живота длиною в несколько дней.

Но сегодняшний гость был особенным. Незваным и нежданным, как и все прочие гости, и к тому же смертельно опасным. И тревожный крик матери был не напрасным. Вот только пропал он впустую. Сема с сестрой увлеченные игрой его не услышали, что в итоге имело весьма печальные последствия для их семьи. Они выскочили на дорогу практически под ноги лошади, испугав ее не меньше, чем испугались сами. Лошадь взвилась на дыбы и готова была помчаться вскачь, прочь отсюда, но твердая рука человека удержала ее на месте. А затем в воздухе блеснула сталь, и человеческий меч стремительно опустился вниз, на головы застывших в изумлении сестер. В каком-то оцепенении Сема наблюдала за тем, как на нее медленно опускается отточенная сталь. И хотя в ее мозгу звучал отчаянный вопль, призывая бежать без оглядки, ноги вдруг стали невероятно тяжелыми, словно налились свинцом. А затем ей в лицо брызнула кровь. Еще какое-то мгновение Сема продолжала оставаться в неподвижности, оцепенело наблюдая за покатившейся по дороге головой сестры. А затем обезглавленное тело с громким шлепком упало на землю, выведя Сему из охватившего ее ступора. И в тот же миг она резво метнулась в сторону, в спасительное редколесье, ломясь через кусты, которые должны стать преградой для человека и зверя на котором он восседал.

Клинок просвистел у самого уха Семы, обдав ее волной леденящего ужаса. Всего мгновение отделило ее от ужасной смерти, не позволило ей разделить страшную участь сестры. Сема помчалась со всех ног, с ужасом ожидая услышать позади топот лошадиных копыт, означающий смерть. Но позади воцарилась тишина. Человек не собирался преследовать Сему, он оставался на месте и чего-то ждал. И только оказавшись в спасительных кустах она позволила себе оглянуться, сразу же поняв, чего именно ждал человек. Человек изготовился к бою, выставив копье навстречу бегущему к нему огру, яростно размахивающему наводящей ужас на все живое, дубиной.

Яростный огринный рев вкупе с его огромной дубиной мог напугать кого угодно. Но только не рыцаря, продолжающего одной рукой удерживать готовящегося взбрыкнуть коня, испуганно косящегося на приближающегося монстра, сжимающего в другой руке копье нацеленное в сердце огра. Дальнейшее произошло так быстро, что Сема ничего не успела понять. За исключением самого главного. Теперь она осталась одна. У нее нет больше ни матери, ни сестры, убитых человеком, невесть как оказавшемся на их болоте.

Спрыгнув с коня человек занес меч над головой поверженного огра, чтобы добыть свой главный трофей, ради которого он рисковал собственной жизнью, отнимая жизни других.

Что было дальше, Сема не видела. Из рассказов родителей она знала, что будет если победу в схватке одержит человек. И поэтому мчалась прочь от этого страшного места, чтобы никогда не возвращаться обратно. Несколько лет она прожила в одиночестве на другой оконечности болота, в простом шалаше. Захватив из старого жилища единственное, что могло пригодиться ей в жизни, — огромный котел, в котором мать варила похлебку, искусству приготовления которой она обучила и своих дочерей. Хотя ей, живя в одиночестве, варить похлебку приходилось не часто. На другой оконечности болота где она поселилась, дичи было гораздо больше, и мясо в ее рационе стало не редким гостем.