Проклятие дворфа

С таким питанием Сема быстро превратилась в то, что она есть сейчас, в Сему Большую. А затем она повстречала Живоглота, молодого самца обитавшего на одном из множества небольших болот поблизости. Вкоре Сема Большая перебралась к нему на болото, захватив с собой в качестве приданного огромный котел, позволяющий не чувствовать голода даже в крайне неудачные дни, когда Живоглот возвращался с охоты с пустыми руками. И хотя прошли годы, Сема Большая продолжала хранить в сердце память о человеке на коне, и об опасности, которую он нес. Поэтому, завидев объявившегося на болоте рыцаря, Сема тревожным криком оповестила супруга о неожиданном визитере, и поспешила ретироваться, предоставив дальнейшие разборки супругу, из укрытия наблюдая за развитием событий. Она не знала, тот ли это человек, что много лет тому назад убил мать и сестру, или кто-то другой. Да и неважно все это. Важно узнать кто победит, и что ждет ее дальше, одиночество, или праздничный ужин в ознаменование победы.

Тот бой Живоглот запомнил на всю жизнь. Заявившийся на болото рыцарь был таким же упертым типом, как и все его предшественники, не мало останков которых валялось обглоданными за его жилищем. Но, по части умения обращаться с оружием, он был лучшим, а судя по богатству снаряжения и доспехов, еще и довольно знатным человеком. Живоглот знал, что одним только яростным ревом человека не одолеть. И то, что всех приводило в ужас, для человека не значило ровным счетом вообще ничего. И если яростный рев и мог кого-то напугать, то только его скакуна, с ужасом взирающего на мчащегося с дубиной наперевес зеленого великана. Человеку приходилось затрачивать не мало сил, чтобы удержать коня на месте, и этим следовало воспользоваться. Что Живоглот всегда и делал. И, судя по тому, что он до сих пор оставался жив, а куча рыцарских доспехов за его домом все росла, это у него получалось довольно неплохо. Да и в умении обращаться с дубиной Живоглот был силен, о чем могли бы рассказать многие, если бы мертвецы не хранили обета молчания.

В том поединке сошлись два равных соперника, и преуспеть мог каждый. И в первую очередь сам, вскоре съеденный вместе с лошадью, сэр Хэнк. Вот только его перепуганный насмерть скакун не позволил человеку праздновать победу. И удар копья должный отправить огра на тот свет, а его голову в седельный мешок притороченный к лошадиной сбруе, оказался неточен. Человек не попал в сердце огра из-за очередного конского взбрыка, ударив гораздо ниже. В брюхо огра, в место неприкрытое набрюшной металлической пластиной. Но силы вложенной в удар человеком было достаточно для того, чтобы пронзить огра. Проткнуть его насквозь, как жирную, навозную муху.

Проткнутый копьем насквозь особенно не повоюешь, и с такой родной головой придется расстаться. И он уже почти с ней расстался, но в самый последний момент, когда в его живот уже летело выброшенное рыцарем копье, он инстинктивно сделал шаг назад, что заметно ослабило силу удара. И хотя копье наполовину вошло в массивное брюхо огра, оно не причинило ему вреда, лишь слегка оцарапав кожу. Кожа огра была настолько толстой и элластичной, что пробить ее было не так-то просто. А с учетом того, сделанного им в самый последний момент шага, вообще невозможно. В следующее мгновение на голову благородного рыцаря сэра Хэнка обрушился удар дубины разъяренного огра такой силы, что превратил человеческую голову в кровавое месиво из мозгов и обломков костей. Заодно сломав хребет человеческому скакуну, которому надлежало стать отличным дополнением к восхитительному ужину ожидающему их с супругой.

На память о той незабываемой встрече Живоглот оставил себе шлем искусной работы, стоящий немалых денег в мире людей, предварительно изрядно потрудившись, пока эта сплющенная лепешка вновь не стала тем, чем ей надлежало быть. Живоглот так привык к шлему, что ходил в нем всегда и везде, никогда не снимая. Со временем слова золотыми буквами красующиеся на шлеме стали его вторым именем, дополнившим первое. С тех пор в окрестных болотах его звали не иначе, как Хэнк Живоглот.

Хэнк Живоглот никогда не уходил от дома слшком далеко с тех пор, как обзавелся семьей и у него появились дети. Чтобы в его отсутствие на болото не забрел какой-нибудь недружелюбно настроенный чужак, могущий представлять опасность для его семейства. И хотя с большинством из непрошенных визитеров в состоянии была справиться и его супруга, оставалась вероятность того, что противник окажется ей не по зубам, и тогда присутствие Живоглота поблизости окажется как нельзя кстати.