Проклятие Гавайев

— Приехали! — сообщил он, вновь ударив по тормозам и едва не наехав на задок машины мистера Хима. Та, со всеми дверями нараспашку, была припаркована в центре скопища дешевых деревянных хижин всего в пятнадцати футах от шоссе. Никого не было видно, а дождь между тем становился все сильнее. Мы быстро перенесли наш багаж из машины в ближайшую из хижин, совсем маленький пустой домик, где из мебели были только две убогие койки и кушетка от Армии спасения. Скользящие стеклянные двери действительно выходили на океан, здесь вранья не было, но мы побоялись открыть их — из-за грохота прибоя. Огромные волны разбивались о черные камни прямо напротив нашего порога, белая пена ударяла в стекло дверей, а вода заливала гостиную, где стены от обилия тараканов казались живыми.

Шторм продолжался всю неделю. По утрам всходило тусклое солнце, после полудня лил дождь, ночью не умолкал грохочущий прибой. Мы даже не могли купаться в бассейне, не говоря уже о дайвинге в океане. С каждым днем Капитан Стив злился все больше и больше по поводу того, что мы не можем войти в воду, не можем даже близко к ней подойти. Мы перезванивались каждый день, сверяя прогноз погоды и выражая надежду на скорое прояснение.

Проблема, как он объяснил, состояла в том, что где-то в открытом океане бушевал ураган — может, на Гуаме, а может, и южнее, вокруг Таити. Так или иначе, но нечто, что мы не могли контролировать, посылало из совсем отдаленного места огромные волны. Гавайи находятся так далеко от всего, в самом центре огромной водной пустыни, что даже маленький шквал в Малаккском проливе, отстоящем от нас на три тысячи миль, может выгнать из шестидюймовой ряби шестнадцатифутовую волну — в тот момент, когда она подойдет к Коне. И в мире не найдется другого места, которое бы так отдувалось за погоду, предназначенную чужакам.

Побережье Кона находится на подветренной стороне Большого Острова; от доминирующих в этой части Тихого океана северо-восточных ветров оно защищено двумя вулканами высотой в четырнадцать тысяч футов. Все восточное побережье острова представляет собой неприветливую пустыню, поросшую папоротником, усыпанную черной галькой и продуваемую теми же арктическими ветрами, которые делают северное побережье Оаху настоящим раем для серфингистов.

Но та самая волна, которая подхватывает доску серфера, может подхватить и лодку. Тогда она закружит ее и на огромной скорости понесет на каменистый берег. Никто, кому довелось попасть в такую переделку, не захочет повторить этот опыт снова.

— Нет способа, которым можно преодолеть волну, — сказал мне Капитан Стив. — Будешь держать нос поперек волны, тебя подбросит и разобьет о камни, как яйцо, а попытаешься отвернуть, начнет крутить. В любом случае ты обречен.

Однажды это произошло с его приятелем.

— Как-то днем возвращался он с моря с группой туристов, — рассказывал Капитан. — Настроение у всех было хуже некуда, поскольку никто ничего не поймал, и потому мой друг присматривал за туристами и одновременно говорил по радио с женой. А про волны начисто забыл. И тут неожиданно он увидел, что катер летит на гребне высотой в десять футов, да так быстро, что единственное, что ему оставалось, это прыгнуть в воду. А катер несло дальше, и он сказал, что эти несчастные ублюдки дико вопили, пока их не швырнуло на скалы.

Капитан удрученно улыбнулся.

— Один парень был в каюте, когда катер перевернулся. Менял штаны. Так он два часа просидел в перевернутом катере, пока мы его не вытащили. Слава Богу, там образовался воздушный мешок. Нам нужно было заплыть снизу с баллонами, ухватить его за ноги и протащить вниз целых восемнадцать футов, пока мы смогли поднять его наверх.

Он покачал головой, уже не улыбаясь.

— Да, — протянул он. — Очень надеюсь, что больше такого никогда не увижу. Он был весь голый, да еще впал в истерику, когда мы вытащили его на причал. Сцена — хуже некуда. Толпа над ним ржет, а это его еще больше бесит. У парня, который помогал ему выбраться из шлюпки, до сих пор вся рука в следах от его зубов. А потом он заперся в машине, и нам пришлось разбить стекло, чтобы достать его оттуда. Катер был раскурочен полностью, — добавил Капитан Стив. — А стоил он тысяч пятьдесят — шестьдесят долларов. То, что от него осталось, затонуло и заблокировало вход в гавань на пять дней.