Проклятие Гермеса Трисмегиста

Мышевский. Скажите как на духу, профессор! Много ли радости было в вашей жизни?

Голышкин. Да, в чем-то вы правы. Жизнь прошла мимо.

Мышевский. Так наверстайте все, что вы потеряли! Пусть вам осталось жить не так уж много. Но за это время можно успеть насладиться любовью и пресытиться новыми впечатлениями. А там и помирать не страшно!

Голышкин. Но такая жизнь требует денег. Много денег!

Мышевский. Необходимую сумму я вам дам.

Голышкин. Вот так просто?

Мышевский. Разумеется, не так просто. Под залог.

Голышкин. Но у меня ничего нет!

Мышевский. А ваша квартира?

Голышкин. Но где я буду жить… после возвращения?

Мышевский. Стоит ли сейчас задумываться о будущем? Впереди у вас по крайней мере полгода беззаботной жизни.

Голышкин. Полгода пройдут быстро. А если я умру, не сумев вернуть вам долг?

Мышевский. Не все ли вам равно, что будет… после вашей смерти?

Голышкин. Но мой сын… Родион… Как быть с ним?

Мышевский. С вашим неблагодарным сыном?

Голышкин. Пусть он неблагодарен. Но он мой сын, и не мне его судить. Бог ему судья!

Мышевский. Родион по уши в долгах. Он только и ждет вашей смерти, желая получить наследство и растратить его.

Голышкин. Это неправда!

Мышевский. Это правда. Вы и сами это знаете.

Голышкин. Но все-таки он мой сын.

Мышевский. Я позабочусь о его будущем. Дам ему работу. С голода он не умрет.

Голышкин. Вы обещаете?

Мышевский. Даю слово.

Голышкин. Тогда я согласен!

Мышевский. (Возбужденно потирая ладони). Оформим сделку?

Голышкин. Прямо сейчас?

Мышевский. А зачем откладывать? Нотариус в соседней комнате. А Ольга Алексеевна будет рада услышать о скорой поездке на водопады Игуасу. Или вы хотите спросить совета у Гермеса Трисмегиста, профессор?

Голышкин. Что вы! Я хочу скорее забыть о нем, как о кошмарном сне. Кстати, а как быть с ним? И как вы намерены поступить с его рецептом?

Мышевский. Предлагаю поговорить обо всем этом, Сталвер Ударпятович, чуть позже. Когда вы вернетесь из своего кругосветного путешествия. После этой ночи одно слово «алхимия» вызывает у меня суеверный ужас.

Голышкин подходит к книжной полке и берет одну из книг.

Голышкин. А вы знаете, что великий Данте в своей бессмертной «Божественной комедии» определил место алхимиков в аду?

Мышевский. Да, в круге восьмом, рве десятом. Рядом с фальшивомонетчиками.

Голышкин. Если это так, вам не позавидуешь. Как и мне.

Мышевский. Данте всего лишь поэт, а не провидец. (Берет книгу из рук Голышкина и сначала хочет поставить ее обратно на книжную полку, но затем передумывает и небрежно бросает в угол). Профессор, где документы на квартиру?

Голышкин. В комнате моей умершей… Я принесу их немедленно.

Мышевский. Да, а знаете, какая мысль только что пришла мне в голову? Зачем вам терять деньги, отдавая квартиру под залог?! Если вы ее продадите, то получите намного больше. А захотите выкупить – я продам вам ее обратно.

Голышкин. Но зачем вам вся эта суета?

Мышевский. С небольшим дисконтом. Я человек деловой и свою выгоду не упущу.

Голышкин. Надеюсь, наш договор о будущем Родиона остается в силе?

Мышевский. Слово Мышевского свято!

Голышкин. Вы прекрасный человек, господин Мышевский! Вы знаете это?

Мышевский. Благодарю вас, Сталвер Ударпятович.

Голышкин уходит. Мышевский подходит к столу, берет блюдце и с размаху кидает его на пол.

Мышевский. Отправляйся к Гермесу Трисмегисту и передай ему от меня благодарность! А если встретишь дух моего деда…

Вбегает Ольга. Она жестикулирует и раскрывает рот, словно выброшенная на берег рыба, но не может произнести ни слова.

Мышевский. Что с вами, Ольга Алексеевна? Вы так взволнованы! Неужели столкнулись в коридоре с профессором, и старый болтун успел сообщить вам радостную новость?

Ольга. (Заикаясь). Ро… Ро…

Мышевский. Вы хотите меня поблагодарить и не находите слов? Скажите просто: я в неоплатном долгу перед вами!

Ольга. Родион!

Мышевский. Что Родион? Что он там еще натворил, этот несносный мальчишка? Неужели пытался вас изнасиловать, чтобы утвердиться в собственных глазах?

Ольга. Родион… Он покончил с собой!

Мышевский. (Меняя тон, грубо). Ты что, спятила? Где он?

Ольга. В своей комнате. По… повесился на крюке от люстры.

Мышевский. Зачем ты пошла к нему в комнату?

Ольга. Я… Я вошла, а он… Не сводит с меня глаз. Словно осуждает… А глаза мертвые. И петля на шее!

Мышевский. Немедленно прекрати истерику!

Мышевский бьет Ольгу по щеке, та падает в кресло и, закрыв лицо руками, рыдает.

Мышевский. (Торжественно). И падут грехи отцов на головы сыновей до четвертого колена… (Бьет себя со всего размаха по щеке). Дурак! Какой же я дурак! Не предусмотрел! Не додумал! Что же теперь делать? Соображай быстрее, Мышевский! Все висит на волоске. Глупый мальчишка!

Ольга. (С ужасом). А вы… Где были вы?

Мышевский. Что?