Проклятие Гермеса Трисмегиста

Ольга. Я спрашиваю, где вы были? Перед тем, как зашли в эту комнату и застали нас с профессором?

Мышевский. О чем это ты?

Ольга. Почему вы не отвечаете?

Мышевский. Я был… А не все ли тебе равно, где я был? Уж не думаешь ли ты?!..

Ольга. Я ни о чем не могу думать. У меня мысли путаются. И в голове словно ветер гуляет. Завывает тоскливо: «У-у! У-у!» Так страшно!

Мышевский. Лучше бы этот ветер выдул из твоей головы все дурные мысли. К смерти этого мальчишки я не имею никакого отношения. В мои планы его самоубийство не входило.

Ольга. (Меняя тон). Это правда?

Мышевский. Дура! Его смерть мне невыгодна! Она может разрушить все мои планы.

Ольга. Вот теперь я вам верю.

Мышевский. Спасибо. Очень тебе признателен!

Ольга. Но что же нам делать?

Мышевский. Нам?! А ты быстро пришла в себя, девочка!

Ольга. Пусть прошлое хоронит своих мертвецов. Так, кажется, говорит главный герой вашей любимой книги?

Мышевский. А ведь я тебя недооценивал. (Несколько раз ударяет ладонью о ладонь, словно аплодируя). Каюсь! Возможно, в этом и была моя главная ошибка.

Ольга. Но вы ее исправите.

Мышевский. Обещаю.

Ольга. Тогда пообещайте мне еще одно.

Мышевский. И что же?

Ольга. Когда я уйду от профессора… А я уйду, как только у него закончатся деньги. И это будет очень скоро, можете не сомневаться… Вы приблизите меня к себе. Возьмете в свою команду.

Мышевский. Клянусь. Слово Мышевского!

Ольга. В таком случае… Можете на меня полагаться во всем.

Мышевский. Хорошо. Тогда слушай меня внимательно. Никто пока не должен знать о самоубийстве Родиона.

Ольга. Никто?

Мышевский. Зачем испытывать судьбу? У Елены Павловны еще руки начнут дрожать. Договоры нотариус должен подписывать недрогнувшей рукой. А психиатру и своих самоубийц хватает. Как бы не переполнилась чаша.

Ольга. Вы правы, как всегда.

Мышевский. Сейчас профессор принесет документы на квартиру. Быстренько оформляем сделку – и умываем руки.

Ольга. А что будет с профессором? Когда он останется один. И увидит… Сына в петле?

Мышевский. Немного пострадает, не без этого. Но страдания, как известно, только облагораживают человека. А затем ты вернешься и утешишь его. Да так, чтобы он обо всем забыл. Даже то, на каком свете находится сам.

Ольга. А если нам с ним отправиться в путешествие? Новые впечатления лучше всего помогают избавиться от призраков прошлого.

Мышевский. Ты схватываешь на лету, девочка. Итак, да здравствуют водопады Игуасу!

Ольга. И весь мир в придачу! На меньшее я уже не согласна!

Входят Выхухолев и Огранович.

Огранович. Ох, и тяжкая эта работа, скажу я вам, Андрей Сигизмундович! Я совершенно разбита. Да и не девочка я уже, по ночам не спать.

Мышевский. Вам удалось что-нибудь найти?

Огранович. Несколько вещей, пожалуй, могут вызвать ваш интерес. Картины. Антикварная мебель, которой уже лет под сто. Старинные часы в прихожей. Книги.

Выхухолев. На мой взгляд, особенно интересны книги. На кой нашему философу сдались старые справочники и энциклопедии по медицине? Явно остались от прежнего хозяина. А выбрасывать жалко. Такие шикарные кожаные обложки, все в золоте. Каждая книга – целое состояние по нынешним временам!

Мышевский. Что и требовалось доказать.

Огранович. Да, кстати, а что требовалось доказать?

Мышевский. Что возмездие неотвратимо. Но для этого человеку порой приходится подменять Господа Бога. А это не каждому под силу. Иначе в мире не совершалось бы ничего, что могло бы порадовать сатану.

Огранович. Я вас умоляю! Мало нам было профессора с его занудной философией, так теперь еще и вы?

Выхухолев. А вы не пытайтесь вникать в слова, Елена Павловна. Берите пример с меня. Я обычно слушаю своих пациентов, но не слышу. Уверен, только поэтому до сих пор сам не сошел с ума.

Огранович. А если кто-нибудь из них скажет что-то умное?

Выхухолев. Ну что вы, мой друг! Ведь они сумасшедшие.

Огранович. А вдруг найдется кто-то в здравом уме?

Выхухолев. Сколько живу, таких не встречал. Даже за стенами психиатрической клиники. Знаете, за что я люблю шахматы? Фигуры всегда молчат!

Входит Голышкин. В руках у него папка для бумаг.

Голышкин. Друзья мои! Как я рад видеть вас! Мы снова все вместе. И это замечательно!

Огранович. А где ваш… Ой-е-ей, моя нога!

Ольга. Простите, Елена Павловна! Я такая неловкая. Вероятно, вы хотели спросить Сталвера Ударпятовича, где наши вещи? Те самые, которые он забрал перед началом сеанса.

Голышкин. Все здесь, в верхнем ящике. Ничто не пропало, Оленька. Дух Гермеса Трисмегиста не позарился на ваше сокровище. Пожалуйста, друзья, разбирайте! А это чьи часы? Ах, да, это же Родиона!

Ольга. Совсем забыла! Родион просил передать, что ему надо привести свои мысли в порядок. Подышать свежим воздухом. И ушел. Но обещал скоро вернуться.

Голышкин. Так и сказал? Но ведь это же прекрасно! Знаете, Оленька, мой сын очень умный и добрый мальчик. Он одумается и поймет, что был не прав. И простит своего старого отца. А я прощу его. И у нас с ним все будет хорошо. Правда, господин Мышевский?

Мышевский. Все так и будет, профессор.