Проклятие или дар

– Разве ты не помнишь? – снова заговорил тот, что сурово смотрел на нее. Она невольно открыла глаза, но обнаружила, что все еще спит.

– Прошу тебя, вспомни, – проговорил другой, легкий и невысокий, с пухлыми губами и глазами, полными слез.

– Нет, – прошептала она.

Крючок. Прикосновение мягкой плоти к ее собственной. Боль. И кровь в воде.

Ее тело затрепетало от воспоминаний, хлынувших в память и тут же отправленных назад – под замок в темные шкафы, в неглубокие могилки.

– Уходите, – прошептала она, – прошу вас. У меня еще вся жизнь впереди.

Она не знала, с кем говорит – с Забытыми Детьми или с воспоминаниями.

– Мой жених – хороший человек. Может быть, когда мы поженимся, то сможем взять к себе одного или двух из вас. Он добрый, понимаете. Не как…

Дверь в ее памяти захлопнулась.

– Не как кто, Венди?

Крючок, – подумала она. – Мой Джеймс.

– Нет! – завизжала она, отбрасывая покрывала, выпрыгивая из постели, чувствуя на щеках горячие слезы. – Оставьте меня, проклятые! Дайте мне жить!

Выставив вперед пальцы, скрюченные как когти хищной птицы, она прыгнула на ближайшего из Детей. Пройдя сквозь него, она ощутила, как по коже побежали холодные мурашки, упала на коврик у кровати, свернулась клубком, сотрясаясь от рыданий.

Освещенная луной, она лежала так, что колышущиеся шторы не могли дотянуться до нее, и наконец, убаюкав себя рыданиями, провалилась в сладкие и успокоительные глубины сна.

Проснувшись на рассвете, промерзнув до костей, чувствуя боль, она снова заползла под одеяла, чтобы согреться, и сказала себе, что в ее жизни больше никогда не будет такой ночи – полной страха и дурных снов. Всю оставшуюся жизнь она будет просыпаться возле Джаспера, который обнимет ее и прогонит ночные тени поцелуями.

Восходящее солнце сулило ясное голубое утро.

Туман исчез, не оставив следа.

* * *

Мир снова стал казаться Венди реальным, лишь когда экипаж остановился у церкви. Двери и ступени были украшены цветами. От красоты мгновения у нее перехватило дыхание. На губах появилась улыбка, расцвела смехом, Венди обернулась и посмотрела на сопровождавшего ее отца, брюзгливого банкира, и увидела, что он тоже улыбается, – более того, сияет, – и глаза у него на мокром месте от любви и гордости за дочь.

– Наверное, ты и не думал, что доживешь до этого дня? – поддразнила его Венди.

Джордж Дарлинг откашлялся и взял себя в руки.

– Всякое бывало, – согласился он. – Однако мы уже здесь, дорогая. Мы. Здесь. Приехали.

Глубоко вздохнув, он вышел из экипажа, украшенного цветами, которые прислали подруги матери Венди. Все они были активными участницами комитета Цветочных Шоу в Челси. Из церкви вышли шаферы, однако отец Венди взмахом руки отослал их прочь и сам помог дочери выйти из экипажа.

Джордж отступил назад. Он не был сентиментальным, но было заметно, что он борется с обуревающими его чувствами. Среди вполне ожидаемых эмоций, Венди заметила признаки тревоги.

– Ты просто прекрасна, – сказал отец.

Венди знала, что он говорит правду. Она редко позволяла себе предаваться откровенному тщеславию, однако в день свадьбы, в этом платье… такая слабость простительна. Отороченный простыми кружевами молочно-белый атлас попался ей на глаза одним из первых, и она выбрала именно его. Платье с глубоким вырезом на груди и короткими рукавами было простым и элегантным, скромная вуаль и короткий шлейф лишь подчеркивали это. Отец помог дочери подобрать шлейф, расправил его, и рука об руку они повернулись к церкви.

– Мисс Дарлинг, – обратился к ней один из шаферов, имя которого она вдруг забыла. Она ужаснулась, осознав, какой хаос у нее в голове.

– Я выхожу замуж, – произнесла она, лишь для того, чтобы услышать эти слова.

– Да, моя дорогая, – согласился Джордж. – Все ждут.

Один шафер протянул ей букет из флердоранжа, другой открыл перед ней дверь, и мгновение спустя Венди оказалась в проходе между рядами скамей. Рядом шел ее обычно брюзгливый, а ныне заботливый отец. Пропела труба, зазвучал орган, все повернулись к ней. Теперь она видела всех присутствующих сразу и в то же время не различала лиц. Пахло цветами, сердце грохотало, голова кружилась. Венди чуть-чуть пошатнулась.

– Венди, – шепнул отец, успевший поддержать ее. – Все в порядке?

Впереди, в конце прохода подружки невесты и друзья жениха разошлись в разные стороны. У алтаря стоял важный, серьезный викарий. Мать Венди сидела в первом ряду, брат Джон стоял вместе с шаферами. А рядом стоял Джаспер в пиджаке, такой элегантный, его черные волосы блестели, голубые глаза улыбались.

Головокружение прошло, вернулись уверенность и спокойствие.

И тут из-за колонны выскочил невысокий мрачный мальчуган.

– Прекратите! – крикнул он. – Остановитесь!