Кэсерила немало удивил наряд королевы. Орико был, как и полагалось, в черно-лиловом, Сара же надела белое платье – праздничное одеяние, которое она надевала в День Бастарда, устраивавшийся каждые два года сразу после дня летнего солнцестояния, в самой середине сезона Матери. Отбеленный лен не спасал от осенних холодов, а потому королева куталась в пушистую шерстяную шаль. На фоне своих белых одежд она выглядела худой и изможденной. Кэсерил не мог не отметить: нынешнее одеяние выглядит куда более оскорбительным для памяти Дондо, чем те яркие разноцветные вещи, что Сара надела на сами похороны. Интересно: она так и останется в белом во все время траура? И что ей на это скажет ди Джиронал? Если, конечно, скажет.
Поприветствовав царственных родственников реверансом, Изелль встала перед Орико, сложив руки на груди и сияя глазами – воплощенная юная женственность, но с крепким стержнем внутри. Кэсерил и Бетрис, заняв места по сторонам и чуть сзади принцессы, также совершили все подобающие случаю телодвижения. Орико отвлекся от игры и кивнул в ответ на приветствия вошедших. Положив пухлую ладонь на колено, он с беспокойством смотрел в глаза Изелль. При ближайшем рассмотрении Кэсерил увидел на одеяниях короля те места, где королевскому портному пришлось расшивать парчовую тунику и делать вставки, чтобы уместить в траурный наряд чуть раздавшееся тело монарха. Королева Сара подобрала концы шали и поглубже уселась в кресло.
После короткой преамбулы Изелль попросила короля начать официальные переговоры с Иброй. Целью переговоров должны были стать ее обручение и последующий брак с принцем Бергоном. Она особенно напирала на возможное установление мира, что, безусловно, исправило бы тот урон отношениям между странами, что нанесла необдуманная поддержка, которую Орико оказывал наследнику старого Лиса – тем более что ни Шалион, ни Ибра уже не имели сил, чтобы продолжать противостояние. Особо она отметила соответствие в возрасте и знатности возможного жениха и невесты, а также те преимущества, которые Орико (она дипломатично не назвала имя Тейдеса) получит от родства со столь могущественными соседями. Она также красноречиво описала картину разочарования, которое всякая мелочь, ныне претендующая на родство с королем (унизительное для Орико и всего королевского рода), испытает при известии о начавшихся переговорах – в этом месте ее яркой речи король задумчиво вздохнул.
Тем не менее, как Кэсерил и ожидал, король начал увиливать от прямого ответа. Ухватился он за последний пункт.
– Но, Изелль! Траур, который ты носишь, будет тебе некоторое время защитой от любых притязаний! Даже Марту… даже Марту не станет оскорблять память своего брата, настаивая на том, чтобы его понесшая столь тяжелую утрату невеста вышла замуж, не дождавшись, пока остынут угли его погребального костра.
Изелль фыркнула.
– Эти угли
– Нет, нет, конечно, – замахал руками король. – Это была ошибка. Прости!
А вот что здесь подразумевается…
– Я не хотел обижать ни тебя, дорогая сестра, ни Богов, – продолжил он, опасливо оглядываясь, словно боялся, как бы обиженные Боги не свалились на него из астрального мира и не наказали за ложь. – Я хотел лишь добра. И тебе, и Шалиону.
Пусть и с опозданием, но Кэсерил вдруг понял: все вокруг знали, что принцесса молилась о своем спасении. Конечно, никто не обвинит ее в том, что она занималась магией смерти, как никто не обвинит и его самого, но факт оставался фактом – Изелль здесь, а Дондо умер. Всякий мало-мальски соображающий придворный был, конечно, напуган таинственной смертью Дондо, а многие наверняка напуганы изрядно. И не только напуганы…
– Никакой брак не станут тебе навязывать без твоего предварительного согласия, – сказал Орико с нехарактерной для него твердостью в голосе. – Клянусь своей головой и короной.
Да, это была торжественная клятва, и Орико произнес ее со всей возможной серьезностью. Кэсерил приподнял брови. Изелль поджала губы и приняла сказанное с легким поклоном.
С места, где сидела королева Сара, до Кэсерила донесся тихий, сдавленный звук. Саму королеву было видно плохо, поскольку она сидела в тени оконного переплета, но, как смог разглядеть Кэсерил, рот ее скривился в иронической усмешке. Да, видно, Орико и ей давал самые торжественные клятвы, которые потом вынужден был нарушать. Обеспокоенный, Кэсерил отвел взгляд.
Изелль же нетерпеливо всплеснула руками.
– Но если мы станем ждать, – проговорила она, – Бергона у нас уведут. Принц – наследник трона, возраст как раз для женитьбы, а его отцу нужны безопасные границы! Лис запросто отдаст его тому, кто заключит с ним дружественный союз. У марча Йисса есть дочь на выданье, есть подходящие невесты и в Дартаке. Шалион может упустить свой шанс!