Проклятие Шалиона

Из приемной, где он стоял, прислонившись к стене, Кэсерил услышал реакцию принца на предложение об ампутации. Похоже, юноша принадлежал ко второй категории пациентов. Он принялся кричать, что не позволит предателям и идиотам превратить себя в калеку, стал бросать во врачей всем, что попадалось ему под руку. Несколько успокоился он только тогда, когда второй врач высказал предположение, что у принца не гангрена (и Кэсерил готов был на это согласиться), а заражение крови, и здесь ампутация не поможет, а скорее навредит. Поэтому лечение свелось к иссечению пораженных участков и наложению всяческих повязок, но принц и при этом кричал так, словно ему действительно отрезали ногу. Несмотря на то что раны на ноге принца были тщательно обработаны, температура у него не снижалась, и слуги налили огромное количество холодной воды в медную ванну, куда врачи, не без труда и борьбы, наконец поместили принца.

Рук вполне хватало, а потому Кэсерил решил подняться этажом выше, в свой кабинет, и заняться другими делами. Там он отвлекся от текущих забот тем, что написал письма правителям шести городов, которые были выделены принцессе в качестве королевского подарка в связи с ее помолвкой. Эти города должны были прислать в казну принцессы полагающиеся ей средства, но так и не прислали. Правители и городские советы жаловались на неурожай, на бандитов, на плохую погоду и ужасные дороги, обманывали сборщиков налогов и вообще всячески увиливали от исполнения своих обязательств. Неужели Орико заведомо выделил принцессе самые хилые города, или же во всей стране все находится в упадке?

Вошли Изелль и Бетрис, усталые и напряженные.

– Никогда не видела брата таким больным, – сказала принцесса. – Мы раскроем домашний алтарь и перед обедом будем молиться. Не исключено, что нужно будет устроить пост.

– Мне кажется, что молиться должны не столько вы, сколько сам Тейдес. И молиться не о возвращении здоровья, а о прощении.

Изелль покачала головой.

– Он вообще отказывается молиться, – сказала она. – Говорит, в том, что произошло, его вины нет. Это все Дондо, что, в общем-то, верно… Кричит, что никогда не хотел в чем-то навредить Орико, а кто так говорит – те сплетники.

– А так говорят?

– В лицо принцу – никто, – вмешалась Бетрис. – Но среди слуг, по словам Нан, ходят странные разговоры.

Изелль нахмурилась.

– Скажите, Кэсерил, – проговорила она. – Это может быть правдой?

Опершись локтями о стол, Кэсерил потер лоб в месте, где болело особенно сильно.

– Думаю… – протянул он. – Впрочем, здесь вина не столько Тейдеса, сколько Дондо. Я верю Тейдесу, когда он говорит, что все придумал именно Дондо. Тот был способен на что угодно. Я продумал все, что произошло, с его точки зрения. Смотрите – он женится на сестре принца, потом принц восходит на престол, будучи еще несовершеннолетним. Он же видел на примере своего старшего брата, сколько власти имеет человек, сидящий за пазухой короля. Я не знаю, как он планировал избавиться от Марту, но уверен, что Дондо собирался стать следующим канцлером, а возможно, и регентом, и, что я не исключаю, королем. Все зависело от той судьбы, которую он готовил Тейдесу.

Изелль прикусила нижнюю губку и сказала:

– Теперь я вижу, что вы спасли не только меня.

И, бегло тронув Кэсерила за плечо, она прошла в свои покои.

Перед обедом Кэсерил сопровождал принцессу и Бетрис во время их визита к Орико. Хотя королю не становилось лучше, не было ему и хуже. В чистых одеждах, он сидел в постели, и Сара читала ему. Он рассказал о тех улучшениях, которые у него произошли – правым глазом он видел не только свет, но и тени двигающихся у его постели людей. Кэсерил подумал, что врач, пользовавший короля, был прав в своем диагнозе – король опух еще сильнее, что говорило о поразившей его водянке, и, когда он касался указательным пальцем лица, в месте прикосновения еще долго оставался белый след. Изелль не стала расстраивать короля новостями о состоянии Тейдеса, но в приемной перед покоями Орико она все откровенно поведала Саре. Сара поджала губы и почти ничего не ответила принцессе, но Кэсерил понял, что в Зангре есть по меньшей мере один человек, кто не возносит молитв во здравие жестокого, пусть и введенного кое-кем в заблуждение, мальчика.

После ужина температура у Тейдеса поползла вверх. Он перестал бороться и жаловаться, впав в полузабытье. За пару часов до полуночи принц вроде бы заснул. Изелль и Бетрис наконец решили покинуть его спальню, подняться к себе и немного отдохнуть.

Около полуночи, мучимый дурными предчувствиями, Кэсерил по коридору прошел к покоям принца. Главный врач, который собирался дать принцу снимающий температуру свежий сироп, только что изготовленный и доставленный из Храма запыхавшимся служкой, не смог разбудить Тейдеса.

Кэсерил торопливо поднялся на третий этаж и сообщил об этой новости Нан ди Врит.

– Что принцесса может сделать в этих обстоятельствах? – проворчала Нан. – Она буквально упала в постель, бедняжка. Может быть, дадим ей поспать?

Кэсерил, мгновение поколебавшись, ответил:

– Нет.