Проклятие Шалиона

Возвращаясь из башни Бастарда позади немного смешавшейся компании певчих, Кэсерил вдруг увидел в толпе средних лет мужчину, вокруг которого висела неяркая светло-серая аура, подобная неясному свету осеннего дня. Когда Кэсерил прикрыл глаза, аура не исчезла. Он вновь открыл глаза и принялся внимательно рассматривать этого человека. На нем была черно-серая мантия чиновника тариунского муниципального суда, а на голове – рыжая косичка до плеч, подобающая должности судьи по разбору мелких дел. Мелкие дела в суде, малые дела в служении Сыну – так же, как Клара служила Матери в Кардегоссе.

Этот человек, открыв рот и побелев лицом, уставился на Кэсерила. Переброситься словом у них не было возможности, так как течение церемонии увлекло Кэсерила внутрь Храма, но при случае Кэсерил собирался спросить у архиепископа, что это за человек.

Стоя у большого светильника, принцесса и принц произнесли короткие клятвенные речи, после чего архиепископ, Кэсерил и прочие собравшиеся отправились во дворец провинкара Баосии. Там был накрыт огромный праздничный стол, причем Кэсерил был удивлен тем, что такое количество еды и питья удалось собрать в течение всего двух дней. Вероятно, на свадебный стол пошла часть запасов, прибереженных ко Дню Дочери, но Кэсерил не думал, что Богиня обидится. Так как и Кэсерил, и архиепископ были на свадебном пиру важными гостями и каждый имел закрепленное за ним место, им не скоро удалось пересечься и поговорить. Но когда заиграла музыка и начались танцы, архиепископ сам нашел Кэсерила. Рядом с ним стоял тот самый человек. Выглядел он расстроенным. Они обменялись беглыми взглядами, пока архиепископ наспех представлял их друг другу:

– Милорд ди Кэсерил! Это достопочтенный Паджинин. Он служит в тариунском муниципалитете.

И, понизив голос, архиепископ добавил:

– Он говорит, что вас коснулась рука Бога. Это так?

– Увы, да! – вздохнул Кэсерил.

Паджинин кивнул архиепископу: А что я говорил?

Найти укромное местечко, чтобы поговорить, было затруднительно. Наконец они нашли небольшой дворик перед одним из входов во дворцовый флигель. Музыка и смех доносились досюда через темнеющий воздух. Слуги зажгли факелы на стенах и вернулись внутрь дворца. Облака стали затягивать первые звезды, высыпавшие на небо.

– Ваш коллега, архиепископ кардегосский, все про меня знает, – сказал он архиепископу тариунскому.

– Вот как? – с явным облегчением произнес тот.

Кэсерил подумал, что об этом совершенно необязательно говорить, но пусть уж успокоится!

– Менденаль – отличный человек! – произнес он и, обратившись к судье, сказал:

– Судя по всему, Отец Зима одарил вас. В чем суть его дара?

Паджинин грустно ответил:

– Иногда – но отнюдь не каждый раз – Бог позволяет мне понять, кто говорит правду, а кто лжет.

Он поколебался и добавил:

– Но не всегда из этого получается что-то хорошее.

Кэсерил коротко рассмеялся. Паджинин просиял – и лицом, и аурой. Улыбнувшись, он сказал:

– А, вы понимаете меня!

– Еще как!

– Но вы, сэр!

Паджинин встревоженно обернулся к архиепископу и произнес, обращаясь к нему:

– Я сказал, он тронут рукой Бога, но это мало объясняет то, что я вижу. На него больно смотреть! С тех пор как мне было даровано внутреннее видение, я трижды сталкивался с теми, кого коснулось Божество, но здесь – что-то особое! Ничего подобного я никогда не встречал.

– Святой Умегат в Кардегоссе говорил, что я похож на горящий город, – признался Кэсерил.

– Это… это хорошо сказано, – проговорил Паджинин, смотря на Кэсерила и одновременно стараясь отвести взгляд.

– Да, он говорил мало, но веско. Когда-то давно.

– А в чем состоит ваш дар? – спросил Паджинин.

– Ммм… Я думаю, я сам есть дар! Дар Госпожи Весны принцессе Изелль.

Архиепископ прижал ладонь к губам, после чего осенил себя прикосновением к сакральным точкам и проговорил:

– Это объясняет истории, которые о вас рассказывают.

– Какие такие истории? – спросил озадаченный Кэсерил.

– Но, послушайте, лорд Кэсерил! – вторгся судья. – Что это за ужасная тень, которая окутывает принцессу Изелль? Это явно не дар Богов. Вы тоже видите ее?

– Я как раз над этим работаю. Освободить принцессу от этого ужасного облака и есть, как мне кажется, задание, данное мне Богами. И это задание почти выполнено.

– Какое счастье! – произнес Паджинин уже более радостным голосом.

Кэсерил вдруг понял, что более всего ему сейчас хочется отвести этого судью в сторону и поболтать об их общих проблемах. Поболтать как святой со святым об общих делах и заботах. А как у вас с такими-то и такими-то проблемами? А здесь не болит? А тут не тянет? Архиепископ мог быть сколь угодно богобоязнен, он мог быть хорошим администратором, мог быть даже начитанным богословом, но вряд ли он понимал беды и заботы профессии святого! Горькая улыбка на лице Паджинина так много говорила! Кэсерилу хотелось с ним на пару хорошенько набраться и, выслушав жалобы друг друга, они бы всласть поплакались к друг другу в… отвороты плащей.

К удивлению Кэсерила, архиепископ низко ему поклонился и произнес восхищенным тоном: