Проклятие шамана

– Это проклятое существо не заберет мое гребаное тело. – Крэйн едва мог раскрыть рот из-за ужаса, сковавшего нутро. Ему уже довелось однажды видеть, как шаманские манипуляции превратили Меррика в пускающего слюни слабоумного, Крэйн и сам неоднократно подвергался атакам, даже Стивен как-то раз подменил воспоминания графа. Мысль о том, что мерзость внутри Монка захватит его собственный разум, приводила Крэйна в неописуемый ужас.

– Ты совершаешь серьезную ошибку. Стивен – шаман. Настоящий, а не чертова пародия, как этот выходец из склепа. Тронешь меня, и Стивен откроет на тебя охоту. Ты не узнаешь, что такое месть, пока он не придет за тобой.

– Я уже познал вкус мести, – заявил Таун. – Харт мертв. Сан убил Рэкхема, Па и Ло. Теперь он выйдет отсюда, надев твое тело, как пальто, и твоими же руками прикончит Леонору Харт, и я надеюсь, что Том поднимет взгляд из пекла ада, чтобы лицезреть это.

– Ублюдок. – Крэйн дергал и натягивал веревки, но все бесполезно, узлы оказались тугими и надежными. Таун поднялся и тихо заговорил с Монком. Затем взял небольшую миску и нож и водрузил их на стол. Он расстегнул одну из манжет Крэйна, закатал рукав его сорочки и снова взял миску с ножом.

– Нам понадобится немного твоей крови, – пояснил Таун, вонзая нож в предплечье Крэйна.

Граф взревел от боли, надеясь привлечь чье-нибудь внимание снаружи помещения. Кровь струилась по его руке неестественно быстро, стекая в чашу в ладонях Тауна. Крови было слишком много, словно из перерезанной артерии, а не небольшой раны.

– Магия крови? – прорычал Крэйн. – Ты стал чертовым колдуном, даже не будучи шаманом. Сукин сын, Стивен убьет тебя, а потом воскресит из мертвых, чтобы снова загнать в могилу.

– Полагаю, он твой новый мальчик для утех? – Таун осторожно поставил полную миску на стол. – Разве подобные ему не сбегают при первой же опасности? – Он взял бинт и начал оборачивать рану.

Крэйн плюнул ему в лицо. Таун напряженно сжал губы, вытирая слюну.

– Не делай этого, – сказал он. – Я не виноват.

Существо в теле Монка подошло к столу, встав лицом к Крэйну, когда Таун закончил с повязкой. Лицо друга постоянно дергалось, покрываясь волнами и складками, губы дрожали и бормотали нечто бессвязное.

Крэйн яростно дернул веревки, удерживающие его, хоть и знал, что это бесполезно.

Монк поднял руку и сделал жест, который выглядел исключительно китайским и шаманским, и кровь в миске пришла в движение: сначала зарябила, затем начала пузыриться. На поверхности появились темно-красные, почти бурые, мутные вихри.

Крэйн беспомощно забился в отчаянии, крича от ярости. Это было так ужасно, так чертовски несправедливо, что ему сейчас предстоит умереть или, что еще хуже, потерять рассудок из-за этого создания, так и не поцеловав напоследок Стивена и даже не обняв его. И то, что Крэйн признался магу, что любит его, а тот ответил взаимностью, в данный момент совсем не утешало. Наоборот, лишь делало острее мучительное осознание того, что он потеряет.

«Девять – готовься к трауру».

Зараженная кровь теперь поднималась в чаше в форме смерча гнилого темно-коричневого оттенка, бросая вызов естественной природе вещей, и, наблюдая за жидкостью, Крэйн почувствовал вторжение духа.

Это было мерзко. Удушливая могильная вонь, как густая мокрая паутина, облепила его лицо, глаза и рот, заползая в уши и нос, окутывая все тело. Крэйн попытался закричать, но липкие щупальца впились глубже. Он слышал безумное бормотание в своем разуме, обрывки гнева, ярости, обвинений и ужасающего ликования, когда тварь проникла дальше. Сила в крови графа вспыхнула, но тут же была поглощена духом, вонзившимся в плоть и кости Крэйна – ничего схожего с тем, что делал Стивен. Это было изнасилованием. Крэйн яростно замотал головой, поскольку больше ничего сделать не мог, а душа мертвеца приступила к трапезе, затянув глаза графа пленкой, пока тот в беспомощном ужасе уставился на чашу с пенящейся, бурлящей кровью.

Водяной смерч резко дернулся. Потом снова выпрямился, стабилизировался, но затем снова качнулся вбок, а сквозь грязно-коричневое месиво проступили яркие красные полосы. Монк, стоящий как марионетка с распущенными нитями, тоже дернулся, приподняв голову. Смерч начал судорожно дрожать, раскачиваясь из стороны в сторону, его цикличность рушилась, снова выравнивалась и снова рушилась. Призрак Сана издал леденящий душу пронзительный вой и неосязаемыми когтями впился в разум Крэйна, но теперь граф чувствовал и другое притяжение. Оно неслось по его венам бурей черных и белых крыльев, и где-то в глубине души он приветствовал их, тянулся к птицам, позволяя им завладеть собой.

«Я – Повелитель Сорок, – твердил он себе, перебивая крики Сана. – Мы – Повелитель Сорок. Позволь им лететь, Стивен, лети с ними и заставь это чудовище убраться из моей головы!»