Проклятые (СИ)

Вдвоем с Шерлоком они догоняют Долли и Тотошку, остановившихся напротив особенно разросшихся зарослей тех самых гигантских цветов. Тотошка лает, словно припадочный, впав в истерику, а Долли удивленно таращится в зияющий лаз, скрывающийся между листьями.

- Это нора? – спрашивает Шерлок, приближаясь. Из лаза пахнет затхлостью и плесенью, а еще сыростью и смертью. – Скорее пещера, - поправляется он, приседая на корточки и раздвигая в стороны листья. – Лабиринт минотавра.

- Заброшенный тоннель, - говорит Джон, - возможно для технических нужд проложен. Предполагаю, что он может соединять основные тоннели метрополитена. Рельсов нет, значит, поезда тут не ездят. Думаю, нам стоит идти прямо, как шли. О взрыве уже знают, спасатели выехали. К нам идет помощь, мы просто должны двинуться им навстречу.

Шерлоку хочется ткнуть Джона носом в цветы и скалы и спросить, где он тут видит метрополитен, но вероятность того, что ему все происходящее всего лишь мерещится под действием наркотиков, велика, и он молчит. В конце концов, он соглашается с тем, что идти надо прямо, ведь сам же настаивал не сходить с дороги из желтого кирпича. Жар преследует их, и они вновь двигаются вперед. Шерлоку кажется, что они упустили отличную возможность разгадать загадку, побродить по лабиринту, но он идет вперед, опираясь на теплую сталь доспехов Джона. Джон нравится Шерлоку, и он думает, что, возможно, все Джоны таковы – добрые, щедрые, самоотверженные, а может просто ему везет встретить именно таких Джонов на своем пути. Мысль о Джоне не приносит привычной боли и тоски, а напротив, радует и заставляет сердце влюбленно трепетать. Скорее всего, это просто перенос подростковых чувств на того, кто оказался рядом, с тем же именем и чем-то напоминающим полузабытый образ благородного паренька. Шерлок косится на Джона, напряженно вышагивающего рядом и, не сдержавшись, улыбается. Ему хочется ткнуться носом в щеку Джона, зарыться в его волосы, ощутить губами эти сухие губы. Они на волосок от гибели, а в голову лезут подобные глупости. Шерлок хихикает. Джон вздыхает:

- Малый, ты явно что-то принял. От удара по голове так развезти не может. Завязывал бы ты с наркотой…

Шерлок пропускает его слова мимо ушей – на этого Джона обижаться просто невозможно. Они идут вперед, по дороге из желтого кирпича, иногда срываясь на бег. Первым трупы замечает Шерлок.

- Долли, - просит он ровным голосом, останавливаясь и удерживая Джона, - отвернись, детка, и не оборачивайся, пока я или Джон не разрешим.

- Но там Огненный Бог, - шепчет девочка, - я боюсь.

- Не бойся, детка, - Джон подхватывает с земли Тотошку и передает его Долли, - вот, держи, с ним не будет страшно. Смотри на Тотошку и не оборачивайся, - Долли послушно кивает, принимая притихшую собачонку.

Вместе с Джоном они приближаются к трупам, валяющимся на дороге. Они одеты в мундиры королевских гвардейцев, и на груди обоих расползается кровь. Джон падает на колени, чтобы проверить пульс и печально качает головой.

- Мертвы, - шепчет он, - смерть наступила совсем недавно. Они еще теплые.

Шерлок, медленно переступая ногами, обходит место преступления по кругу, выискивая подсказки и свидетельства того, что здесь произошло. Когда картина приобретает ясность и цельность, он садится на корточки, опираясь на Джона, чтобы не упасть, и рассказывает:

- Это Руди и Барни, на первый взгляд спасатели, но кое-что смущает. Предполагаю, что они выехали на помощь, когда утратилась связь с поездом, но наш знакомый, Трусливый Лев, убил их, не пожелав возвращаться за ранеными, и забрал экипаж, - Шерлок морщится, что-то в этой версии его беспокоит.

- Экипаж? – удивляется Джон. – Это дрезину что ли? – Шерлок пожимает плечами – подробности ему не интересны, причина беспокойства ускользает, словно полуденная тень. – И откуда ты все это знаешь? – в голосе Джона слышится недоверие.

Пускаться в объяснения Шерлок не собирается (обычно люди плохо реагируют на его дедукцию), поэтому говорит:

- Просто вижу, поверь.

- Тебе бы в полиции работать или частным детективом с такими способностями к анализу, - бормочет Джон, озабоченно оглядываясь. - Что будем делать? – спрашивает он больше самого себя, чем Шерлока. – Судя по всему, этот тип в кожаной куртке забрал у них рацию. Связаться и рассказать о случившемся мы не можем. Бросить их тела здесь – неправильно, но и оставлять на съедение огню – тоже. Я не знаю, как быть…

Для Шерлока никакой дилеммы нет:

- Заботиться надо о живых, - разумно говорит он, поражаясь самому себе, - нужно двигаться вперед. Оставим их здесь, только с дороги унесем.

Джон кивает, соглашаясь:

- Я сам все сделаю, ты побудь с Долли, а то еще вляпаешься в историю – полезешь за каким-нибудь глюком, - бормочет он, - здесь все же высокое напряжение.

Шерлок хочет сказать, что не галлюцинирует и все, что есть кругом – тому подтверждение, но слова застревают в горле, едва он допускает на микросекунду правоту Джона. Проверять реальность окружающего мира не хочется, и потому он молчит, садясь на сырой желтый кирпич рядом с вздрагивающей от слез и страха Долли.