Проклятые убийцы

– А чего хочешь? – не прекращал надеяться растормошить приятеля Анубис. Он до сих пор помнил, как Пустыня гладил его по спине, утешая и веря в то, что он преодолеет тягу к убийству. – Может быть, ты желаешь послушать музыку? Или сыграть что-нибудь сам?

– Хм, – покачнулся Пустыня. – Вполне. Всё будет разнообразней, – прикинул он.

– Класс! Неужели ты действительно распакуешь гитару? Я ещё ни разу не слышал, как ты бренчишь, – обрадовался Бог.

– Тогда считай, что тебе везло, – наконец, пошутил парень, и Анубис улыбнулся столь доброму знаку.

– Криминальные гебоиды! Асоциальные маньяки! – позвал товарищей он, пока Пустыня вынимал из чехла инструмент.

– Чего вопишь? – вышел сонный Сальери.

За ним ковылял Мама, да так трогательно, что не хватало только медвежонка в руке, взятого за лапу.

– Действительно, что ты разорался, дорогуша? – вплыл в зал Калигула, сверкая тяжёлыми кольцами на пальцах.

– Пустыня будет играть, – заинтригованно ахнул Бог смерти.

– Оу, я люблю представления! – заполз задницей на стул император.

И когда все нашли удобные места (Жиголо, к примеру, романтично устроилось на полу), и когда ладоши врезались друг в друга, Пустыня, вычурно скромничая, вышел на воображаемую сцену. Несколько минут повращал колки, прислушиваясь к звучанию струн, а потом торжественно начал:

– Дамы и… То есть, господа! – поправился он. – Я исключительно вам, моей изысканной публике, готов представить никогда раннее не звучащие песни! Я сочинял их, с уверенностью складывая в стол (на самом деле – под матрас), но вот теперь настал час исполнить их. Исполнить свои мечты…

Его речь тут же подхватила волна аплодисментов, а когда она улеглась, парень погладил струны и запел. Нежным сухим голосом:

– Луна – голубая лунула.

Глазное бельмо засунула

В витражную линзу стёклышка,

Я тыкаю пальцем в блёклую

Глазницу. Сутулюсь вороном

И лунное пью снотворное…

– Очень красиво!

– Да, магически! – с восторгом поддержали музыканта слушатели.

– Спасибо. Я очень горд, что вы оценили, – признался Пустыня. – А как вам это? – посеял он семена интриги. – Увядают насовсем эти травы,

Облачайся, красота, в чёрный траур,

Подноси кувшин к устам (он с отравой),

За окном горит закат. Он кровавый. – бархатно прохрипел парень.

– Как мрачно, – поёжилось Жиголо. – У меня мурашки по плечам.

– Вязкая мелодия. Она всасывает, словно зыбучий песок. Кажется, что ещё немного – и тебя проглотят, – высказался Сальери.

– А мне до чёртиков понравилось! – не владея дыханием, восхитился Анубис. – У тебя есть что-то ещё в таком роде? – замаскировал свою просьбу под вопрос он.

– Да, у меня что-то вроде серии таких песен. Я назвал её «После того как люди покинули Рай». Ладно, не буду болтать. Слушайте, – закруглился Пустыня, глотнул воды и пошёл: – Прекращай со смертью шалости,

Пощади меня, пожалуйста!

Улыбнись с надеждой бегло,

Не бросай в сплошное пекло!..

На этот раз рассыпались в лести все приглашённые.

– Ты гений!

– Тебе нужно строить музыкальную карьеру!

– Не закапывай талант!

– Ещё! Ещё! Мы хотим ещё! – умоляли они.

И Пустыня давал им ещё:

– Орган взывает к медным трубам,

Сопровождая в землю трупа,

Ты не косись на камень тупо,

А полезай скорее в дупла… – самозабвенно напевал парень, как вдруг музыка оборвалась, а изо рта его вырвалось всего одно слово – «дупло». – Конечно! Я понял, о каком дупле шла речь! – ликовал он, пока пентан недоумённо следил за его действиями.

Анубис даже отложил шоколадки. Пустыня тем временем тряс гитару, заглядывал в её дырку и пытался просунуть руку в это самое гитарное влагалище. Наконец, ему удалось поймать бумажку и аккуратно высвободить её сквозь медные прутья.

– Не может быть!.. – шумно дышал парень, хотя видел, что может.

– Что это у тебя? Может быть, просветишь, что происходит? – недовольно уставился Калигула.

Челюсть его была напряжена, а брови слегка придвинуты друг к другу, словно стулья Мамы и Жиголо. Встретив его взгляд, который красноречивее любых слов, намекал на поддержку, Анубис поддакнул:

– Нам всем интересно, Пустыня.

– Это пока что сюрприз, – нашёлся тот, но Бог смерти жопой чуял, что тот врёт.

Впрочем, это чуяли все.

– Уж больно подозрительно, – прищурился Калигула.

Всё начиналось по второму кругу.

– Ладно. Не будем встревать и лезть в то, что нас не касается, – разрешил полилог Анубис.

Почему-то он решил подсобить Пустыне. Догадывался, что это его важная часть жизни. А главное – личная часть.

– Ладно, – сконфузился гитарист. – Концерт окончен. Спасибо за внимание, – гаркнул он, повесил балалайку на плечо и покинул залу.

Все остались в замешательстве, но, в конце концов, тоже разбрелись по кроватям.

Анубис с наслаждением рухнул в свой саркофаг, но прежде, чем уснуть, различил в своей душе тоскливую горечь тотального одиночества.

Секрет

Воспоминания, входите! Вас ждала я

– Марселина Деборд-Вальмор