Проклятые вечностью (СИ)

Ее глаза, закрытые пеленой слез, буквально светились во мраке, а слегка приоткрытые чувственные уста разжигали в душе вампира вполне отчетливое желание сорвать с них заветный поцелуй. Слегка притянув девушку к себе, граф провел рукой по нежной шее, зарывая пальцы в копне темных волос. Анна издала едва уловимый стон, который тут же утонул в окружившим их мраке. Его губы прижались к ее губам, и она сдалась без боя, слишком ослабев для сопротивления. Она не могла найти в себе силы даже на то, чтобы повернуть голову, а спустя мгновение поняла, что и не желает этого делать, напротив — она хочет, чтобы этот момент продолжался. Почувствовав холодную ладонь у себя на талии, девушка содрогнулась, потому как от этих уверенных прикосновений, ее начинала страшить сила Дракулы, так отчетливо выделявшаяся на фоне ее слабости. Сейчас она напоминала податливый воск в его руках. Что он сейчас с ней сделает? Собственно, какая разница? Сейчас она готова была принять всё, лишь бы он никогда ее не отпускал! Лишь бы это упоительное мгновение не заканчивалось! Лишь бы не возвращаться в пугающую реальность, где они, подобно животным, были заперты в серебряной клетке. Когда их пальцы сплелись и Дракула сильнее обхватил девушку, она, болезненно застонав, напряглась как натянутая тетива.

— Покажи руки…

— Нечего страшного. Они скоро затянутся!

Граф в повелительном жесте вытянул ладонь, и Анне не оставалось ничего, кроме как вложить в нее свои израненные руки. Шипы от серебряной решетки до мяса разодрали кожу, а кровь никак не желала сворачиваться, хотя прошло уже достаточно времени.

— Они не заживут. Во всяком случае, не так скоро. Для быстрой регенерации вампиры в первые годы своей жизни должны потреблять много крови, — усаживая девушку на скамью, проговорил граф, поднеся запястье к своим губам. Несколько капель его крови скатились на открытую рану, и принцесса почувствовала едва уловимое жжение, но в ту же секунду кровоточащие ожоги начали затягиваться тонким слоем кожи, даже терзавший ее голод, казалось, отступил. Довольно взглянув на результат собственных стараний, вампир опустился на пол у ее ног, спиной облокотившись на скамейку. — Тебе стоит прилечь.

— Спасибо, — все еще глядя на собственные ладони, проговорила она. — Если я спрошу, я смею надеяться на то, что получу откровенный ответ.

— Попав в ад, люди обычно теряют надежду, — ухмыльнулся он.

— Одна фраза — две неточности, — с улыбкой произнесла принцесса. — Мы больше не люди и мы не в аду.

— Несколько минут назад едва ли ты могла это утверждать. Что ж, раз уж тебе удалось меня подловить — спрашивай! В заточении даже от бестолковой болтовни есть толк.

— То, что я чувствую… эта связь… является ли это результатом проникновений в мое сознание?

— А ты что-то чувствуешь? — почти шепотом спросил он, обратив на нее все свое внимание.

— Ты не ответил.

— Лишь несколько раз я проникал в твое сознание, и каждый раз ты это ощущала. Когда ты впервые очнулась в моем особняке, в заброшенном домике и в библиотеке. Что касается остального, как ты сама заметила, меж нами существует крепкая связь, она сглаживает многие неровности, но не способна подменить ценности.

— Когда твоя кровь слилась с моей, на мгновение перед глазами предстал образ давно ушедших эпох, но вот лица людей были до боли знакомы.

— Это лишь пепел выгоревших снов, который давно пора развеять по ветру. Воспоминания о прошлой жизни, не более того.

— Ты и Ван Хелсинг, вы были больше, чем друзьями, — проговорила Анна, проведя пальцем по его левой руке, оголив запястье, на котором белесой полосой красовался глубокий шрам.

— Твоя сила растет. Не многие молодые вампиры способны читать воспоминания таким образом. Что еще ты видела?

— Ничего, — проговорила она, не отрывая глаз от своего собеседника. Его молчание говорило о том, что разговор окончен, но проснувшееся в ней любопытство было сильнее, поэтому принцесса никак не хотела сдаваться, пока, хотя бы, капля света не прольется на эту сокрытую пылью веков историю. — Но как такое возможно? Ни одному человеку не дано прожить четыреста лет.

— Это длинная и запутанная история…

— У нас как раз есть время! Вы были с ним лучшими друзьями, братьями. Но что развело вас по разные стороны?

— Очевидно — любовь! — с горькой усмешкой произнес Дракула.

— Я не понимаю…

— Видимо, это наш рок. Мы всегда питали слабость к одним и тем же женщинам. В смертной жизни у меня было две любви: война и Изабелла. Светлый день я дарил одной, а мрак ночной делил с другой. Душа рвалась между двух огней, а я не торопился выбирать. И этот выбор сделали за меня.

— Она выбрала Гэбриэла?

— Нет, смерть! Бог рассудил наш спор по-своему: она не досталась никому.