Проклятые вечностью (СИ)

Вампир замолчал, погружаясь в свои думы, а Анна не смела расспрашивать его дальше. В семейных архивах сохранилось не так уж много упоминаний о жизни Дракулы, а то, что сохранилось, было лишь бессвязным набором фактов, изложенных Валерием Старшим в своих записках. Доподлинно она знала, что у Владислава была жена, погибшая при таинственных обстоятельствах практически сразу после рождения дочери, но никогда и нигде принцесса не встречала упоминаний о таинственной Изабелле, которой удалось завладеть сердцем правителя Трансильвании.

Подложив руку под голову, девушка унеслась мыслями в прошлое, окутанное туманом четырехсотлетней давности. В голове рождались и умирали десятки гипотез, но ни одна из них не могла претендовать на истинность, пробуждая в ее душе все большее любопытство. За этими размышлениями принцесса даже не заметила, как сон завладел ее сознанием, и она провалилась в сладкие объятия Морфея, оставив сомнения и переживания новому дню.

========== Добровольный пленник ==========

Дорога к убежищу, сокрытому в горах, с каждым днем становилась все более непроходимой, обнажая усталым путникам эфемерный природный парадокс: чем ближе они подходили к заветной цели, тем сильнее от них удалялись древние руины. С горечью для себя Ван Хелсинг был вынужден признать, что сокращение расстояния не уменьшает времени, затраченного на остаток пути, так как сама природа взбунтовалась против них, пытаясь преградить единственную тропу.

Ледяной дождь шел, не переставая, заставляя ветви деревьев скрипеть, наклоняясь под пронзительным северным ветром. Трава на склонах утопала в беспрестанных потоках воды, грозивших в любой момент вызвать селевой оползень, сметающий вековые деревья, массивные валуны и всякое живое существо, которому не посчастливилось оказаться в этом Богом проклятом месте. То тут, то там небеса разрывали вспышки ярких молний, за которыми, будто верный пес за хозяином, следовали громовые раскаты, сотрясавшие лес будоражившим душу грохотом, эхом отражавшимся от скалистых гор. Обнаженные корни сосен, рассыпавшихся по пригорку, изо всех сил цеплялись за влажную почву, чтобы удержаться на своих местах, пока их массивные кроны понуро качали верхушками, взметнувшимися в объятую свинцовыми тучами высь. Их покрытые иголками ветви превращали и без того сумрачную чащу в непроглядную черноту, раздражавшую зрение даже ночных обитателей. Из-за этой облачной завесы не выглядывало ни солнце, ни луна, лишь дождь и холод царствовали в округе, рождая уныние в сердцах.

Когда мрак вокруг путешественников и вовсе сомкнулся сплошной мглой, а тропа превратилась в бурлящую грязевую реку, всадники были вынуждены спешиться, уводя измученных и изрядно проголодавшихся лошадей с дороги.

— Нужно найти укрытие, нет смысла тратить силы на бессмысленную борьбу с разбушевавшейся стихией, — проговорил охотник, уходя вместе со своим жеребцом вглубь леса, чтобы найти укрытие для ночлега. Селин молча проследовала за ним. Сказать по правде, с тех пор, как они покинули замок Виктора, девушка практически не разговаривала, погрузившись в свои мысли. Казалось, воля и былая уверенность оставили ее, а место в пустующей душе заняла глубокая тоска. Она будто отрешилась от всего мира, погрузившись в свои детские воспоминания, пытаясь найти покой в далеком прошлом, ибо будущее отныне виделось пугающей чередой бессмысленных потерь и разочарований.

После получасового поиска им удалось обнаружить небольшой грот, уходивший вглубь поросшей вереском скалы. Находясь на возвышении, он был надежно защищен от дождя и ветра, а так же от посторонних глаз, что было только на руку двум скитальцам, ставшим заложниками осеннего ненастья.

— Необходимо разжечь огонь, — тихо проговорил охотник, привязывая коня у самого входа в пещеру.

— Оглянись, тебе не удастся сейчас найти сухих веток! — едва подавляя раздраженный возглас, отозвалась Селин, грозно сверкнув глазами.

— Я боюсь, что сейчас у нас нет выбора. Лошади замерзли и вымокли насквозь, если мы не хотим, чтобы они завтра рухнули под нами, придется постараться. Я найду дрова, а ты расседлай и почисти скакунов.

— Ты видно путаешь меня с обычным конюхом?!