Проклятый и родной (СИ)

— Да что с вами говорить, пустоголовые вы, что ли?! — не сдержался Одинсон. — Я сказал не трогать Локи, глупая скотина! И нечего так на меня смотреть! Пошли прочь оба!

Козлы растворились серым облаком.

«Да уж, как с ними контакт-то наладить?» — подумалось Тору.

Скотина была нетерпеливой и несдержанной, может, он сам так себя вёл, просто не замечал. Ещё и Локи теперь думал, будто к нему испытывали неприязнь, хотя это было вовсе не так. Да, совсем недавно, возможно, так и было, но сейчас Одинсон не чувствовал в своей душе разъедающего существо желания уничтожать всех адептов необъятного мира. Тор ведь был так же одинок, как и Локи, сейчас же им представилась возможность изменить свою жизнь и привычный уклад, может, из этого что-то получится.

Возвратившись в избу, Одинсон не мог не заметить, как странно себя вёл колдун. Появление Тора на пороге заставило его нервничать, а охотник не понимал почему. Лафейсон подорвался было сходить за водой к колодцу, но сосед немедленно развернул его обратно, забрал вёдра и сам отправился за водой, расспрашивать не стал, отчего Лафейсон вдруг стал себя вести странно. К этому просто нужно было привыкнуть. К тому же теперь он знал историю его жизни и понимал, как тому было непросто после всего случившегося продолжать жить. У колодца Тор задержался недолго, он уже подхватил вёдра, когда земля под его ногами задрожала, от холодного покрова отделилась чёрная тень и выросла в знакомое существо. Чёрный волк исполинских размеров смотрел прямо на него внимательно и вопрошающе. Одинсон замер, не зная, как реагировать. Фенрир медленно и с удовольствием облизнулся и заглянул охотнику в глаза, а затем дёрнул мордой, словно показывая на ведро. Тор не понял, что происходило, скорее, на уровне инстинктов ему почудилось, словно волк просил воды. Ничего не оставалось, как подтвердить или опровергнуть свою догадку, он просто поставил вёдра на землю и сделал пару шагов в сторону. К счастью, Тор правильно понял настрой грозного зверя, тот склонил морду и стал пить воду из ведра.

Одинсон наблюдал, как волк пил, и размышлял о том, что у Локи тоже были два спутника. Колдун рассказал ему про обряд, который отец провёл с ним, но ведь и Лафейсон воспользовался этой магией, подарил ему жизнь. Возможно ли, что он был тоже бессмертен? Не потому ли маг пытался сбежать, пока Тор ничего толком не понял, пока не стал разбираться и обвинять в грязном колдовстве? А Одинсон и не подумал о том, как быстро сошли его раны, буквально за одну ночь. В тот момент не было времени думать об этом, сейчас же он отошёл от ужаса пережитой пытки и мог размышлять здраво. Получалось, Локи подарил ему бессмертие?

Фенрир напился вдоволь, осушив целое ведро, и исчез в лесной глуши, глянув на Тора с благодарностью. Охотник снова наполнил ведро водой и направился домой. С ходу расспрашивать Локи не стал, решил немного повременить: и без того ощущал напряжение, исходящее от мага. Тот всё так и норовил из дома сбежать. Эрос нервно расхаживал по избе, не в состоянии найти себе места для сна, словно что-то его беспокоило. А чёрт зеленоглазый всё выискивал предлоги: стоило ли на базар за продуктами сходить или ещё каких вещей недоставало. Тор попросту отвечал, что всё у них есть и ничего больше не надо. А Локи всё придумывал какие-то дела вне дома, всерьёз засобирался куда-то, да так и не удалось ему сбежать: глянув в окно, Одинсон с огромным удовольствием сообщил, что на улице пошёл снег.

Вот так просто природа встала на сторону охотника. Лафейсон тоскливо смотрел на улицу и отчаянно хотел вырваться из тепла в холод. Снег повалил пуще прежнего, за окном ничего не было видно, только белый шлейф. На удивление Тора кот довольно мяукнул и улёгся на привычном месте у подтопка, Локи глянул на него уничтожаемым взглядом.

— Всю ночь, наверное, сыпать будет, — печально уточнил Локи. — Даже из дома не выйти.

— А ты на ночь глядя куда-то собрался? — просто поинтересовался Тор.

— Может быть, — буркнул Лафейсон.

— Локи? — позвал Одинсон подозрительно ласково, и в этом его обращении колдун отчётливо услышал затаённую осторожность. — А что это за обряд, который ты использовал, чтобы вернуть меня к жизни? Если, конечно, это не секрет.

Лафейсон тяжело сглотнул, словно перед казнью на костре. Он отвернулся к столу, потёр рукой лицо и несколько минут не решался заговорить. Наконец он повернулся и растерянно ответил на поставленный вопрос:

— Я прочёл в дневнике отца, он описал несколько вариантов обряда, скорее всего, воплотил самый последний, по крайней мере, я помнил после некоторые особенности. Не знаю, сам он догадался до этого или кто-то вдохновил, но церемония удалась.

— Понятно, — покивал Одинсон.

— Я уничтожил дневник, — добавил Лафейсон, позволяя себе злорадную насмешку. — Пусть перевернётся в гробу, дело всей его жизни загублено и предано забвению.

— Ты говорил, что вызываешь его, пытаешь, — несмело начал Тор. Стоило ли об этом заговаривать — он не знал. — Но как это возможно, если он умер?

Колдун не оскорбился, ответил на вопрос: