Проклятый род

«Что же это – дурная сила, или просто солнце садится?» – Михаил крепче стиснул Верину руку, а сестра держала Егорку. Крестианцы по-прежнему шли без оружия. После подслушанного разговора, Серко не рискнул отдать им и ржавый револьвер с двумя патронами. Людям оставалось надеяться только на мастерство Одинокой Волчицы и карабин Навьего сына.

– Любую медвежью берлогу зверьё обходит – это дело обычное. Но чтобы совсем из леса ушли, такое я вижу впервые. Зверь всех отпугнул, – размышляла вполголоса Влада. Изредка она останавливалась и присматриваясь к чёткому следу когтей на земле. В эти минуты Серко обводил прицелом сумрак между деревьев.

– Когда Дух обживётся, земля снова плодоносить начнёт и звери вернутся, – продолжила Влада.

– Только сейчас мы пришлись не ко двору: старое умирает, а новое не народилось, – напомнил Серко.

– Не зря она с потомством пришла, земли для молодняка хочет обжить… эх, если бы найти способ не силой, а по-другому их выгнать… – задумалась молодая Волчица.

– Не я у ведуньи учился скрытое видеть. Сама способ найди, – ответил ей брат.

Влада ничего не сказала, только тихо покралась впереди Серко и крестианцев, стараясь ничем не выдать себя в синем сумраке леса. В любой миг охотники ждали открытого нападения. Медведица с потомством была всегда зла на чужаков, особенно если те подходили слишком близко к берлоге. А то, что подземники приближались – было ясно как день. Серко заметил первые метки – глубокие борозды на древесных стволах. Такие следы оставляли могучие медвежьи когти, предупреждая не входить в границы владений.

– Землю метила, значит скоро увидимся, – шепнула Волчица. Серко заметил блеск на земле. Нагнувшись, он поднял отстрелянную гильзу из самозарядного карабина:

– Охотников из Звонкого Бора медведица встретила прямо здесь, может кого-то из них заломала. Люди много стреляли, страшно им было.

– Любой охотник медведя боится. Даже если мужиков было двое и с оружием шли.

– Они хотели зверя в берлоге застать, – догадался Серко. – Шли уверенно, будто на простую добычу охотились.

– А Лесной Дух сам выследил чужаков, да первый напал, – хмыкнула Влада. – Как бы с нами такой же беды не случилось. Запомни, братец, Великий Зверь – не безмозглая животина. Он ведёт себя по-другому, почти как человек.

Серко оглянулся и мрачно посмотрел на маленького Егорку. Мальчик жался возле своей старшей сестры, видя в ней и безоружном брате единственных надёжных защитников.

– Крестианцев надо оставить. Они могут погибнуть…

– Нет, – резко ответила Влада. – Я одна против такой твари не сунусь! Ты мне нужен опорой, а не пастухом при ягнятах. Вук тоже нужен, а значит и крестианцам с нами идти. Погибнут, выходит – Недоля их не задремала. Или предлагаешь в лесу привязать?

Серко одарил сестру мрачным взглядом, но согласился – более опасной охоты у них ещё не было. На такое дело следовало отправляться всем вместе, не расставаясь, но сердце щемило дурное предчувствие. Всё могло обернуться слишком круто и тогда смерть непременно подкараулит кого-нибудь из беззащитных.

– Не о том ты думаешь, братец! Выкинь её из головы и даже думать не смей! – вдруг сжала зубы Волчица. Не объяснив ничего, она зашагала вперед, глубже в захваченные медведем заросли.

Не будь здесь тропы, Серко всё равно мог сказать, где они точно повстречаются с зверем. Карта ясно указывала – в этом лесу есть убежище. Если медведь не рыл себе берлогу на Зиму и не ложился спать под разлапистой елью, то искал пещеру поглубже. А что могло стать лучшей «пещерой», чем старый бункер?

Люди, кто строил убежище, едва ли думали, что многие годы спустя все окрестности зарастут диким лесом. Не знали строители прошлого и о том, что однажды к тяжелому люку выйдут охотники, кто отвергает свою человечность и называет себя не иначе как Навь.

Серко и Влада провели на звериной тропе больше часа, но наконец-то отыскали вход в бункер. Бетонный козырёк над люком густо зарос мхом и раскрошился. Но даже заросшее, убежище казалось чужим дикому лесу. Люк стоял приоткрытым. За тяжёлой дверью зиял проход в темноту. Уже с порога стало понятно, что в бункер давно не спускались. Подземные сквозняки доносили из недр вонь помёта и старой гнили.

– Вот тебе и Тепло… – проворчала Волчица. – Здесь жить точно нельзя, одному медведю такая берлога сгодится. Как думаешь, когда люди отсюда ушли?

– Отец об убежищах немало рассказывал, – ответил Серко. – После Второго Мора многие бункеры разграбили – выломали двери снаружи, жильцов перебили, а добро выгребли. Но некоторые подземелья сами давно опустели. Как только еда и топливо кончились, люди решились выйти наружу. Двадцать Зим назад мать могла на такую же развалюху наткнуться, но племени повезло...

Влада осадила его рассерженным взглядом. Размышляя, Серко позабыл об осторожности и крестианцах поблизости. Брат тут же спохватился, но исправляться уже было поздно. Лицо сестры повернулось в сторону леса: