Проклятый род

– Чего?! – нахмурилась Влада и брезгливо отошла от Славомира.

– Того! Сказал, что нам от этого только прибыток! А Китеж, Крода и Чудь среди многобожцев остались. Иван решил, что, если окрестимся, тогда борьба против них подымет всех христиан и ударит по Китежу так, что он под озером сгинет! Мы со старым Настоятелем пытались договориться, но дед упёрся. Сначала крестил нас безбоязненно, а потом, как Иван начал его к войне подводить, сразу всё понял. Хитрый был старикан, втихушку дела крутить начал. Вот Тавриты и разозлились. А что делать? Воевать мы с ними теперь не могли – какое же это крещение, если единоверцев опять гробить надо? Давить начали по-другому: Настоятеля старого успокоили, а когда деда не стало, с новым вроде как сговорились. Чтобы этот не своевольничал, мы к себе в города христианские семьи переселили, заложниками. Ну, а сами-то мы теперь…

Славомир показал на шее шнурок с маленьким крестиком:

– Теперь не просто война между нами, а бойня за праведную веру начнётся. Против «язычников» боремся – всякий христианин нам в этом должен помочь. Только одного Ивану для полного счастья не хватило – дочь старого Настоятеля хотел себе в жёны, чтобы союз с Монастырем укрепить. Да только не выгорело ему. Как только родители у девки умерли, она с братцем сбежала. Да и новый Настоятель не таким уж покладистым оказался. Начал, гнида такая, дозоры кругом рассылать – думал новую общину устроить. Людей своих от войны сберегал!

Серко наклонился к уху дружинника и тихо спросил:

– Это вы дозор у старого дома в лесу перебили?

– Может и так… Мы вас по карте выследили, которую у мёртвого разведчика отыскали. Христиане всё больше из-под рук выбиваются: сами воевать не хотят, но видят, как Иван их на бойню кровавую тащит. Вот и молодёжь решила сбежать, хотя за ними следили. Вера и есть – та самая дочка старого Настоятеля. От беды спасалась, всю их семью хотели прямо к Ивану доставить. По чести сказать – жалко её. Доброй жизни с Иваном не будет – он христиан ненавидит! Все помыслы его к Монастырю – из корысти. Хотя Вера ему очень нравится, аж слюной исходит, развратник, когда о ней думает. Чёрт всегда к непорочному тянется – осквернить хочет. Ивану шестой десяток пошёл, весь срамной болезнью изъеденный, но как был блудником, так и остался!..

Славомир замолчал. Серко понял, что старый вояка рассказал всё, что знает. Но Влада и не думала отпускать чужака, который устроил для них западню. Волчица приблизилась к дружиннику со спины, готовя нож для расправы. Славомир опустил седую голову и вдруг сдавленно засмеялся:

– Не отпустите, знаю. Вы же людей резать привыкли. Навье племя – хуже чумы. Как только норы ваши у общин появляются, люди от ужаса Тепло бросить готовы. И зачем вы живёте? Зачем нападаете, грабите, в рабство волочите, во тьму?!

– Ради рода, – коротко ответила Влада и нож потянулся к горлу врага.

«Стой!» – одёрнул Серко и наклонился к часто задышавшему Славомиру, чтобы спросить напоследок. – Сам-то ты Ивана Тавритского уважаешь? Любишь его? Верно служишь?

– Долг свой перед ним исполняю, но никогда не любил! Он Дом поборами разоряет и голодом детей наших морит. Всё отбирает и в Тавриту везёт, общины у него в вечном долгу. Он дочурку мою старшенькую в наложницы захотел, так она на себя руки чуть не наложила – вот как Ивана мы любим! Спрятали её в одиноком Тепле, до сих пор боимся, что сыщет. Всю жизнь я Ивана Красного ненавижу, чтоб он сдох на лютом морозе, весь Дом его презирает! Но ничего, настанет наш день, ещё посчитаемся!

Дружинник от злости сжал кулаки. Он говорил честно – Серко учуял бы ложь.

– Неужели отпустишь его? – не поверила Влада.

– Верьте тому, у кого ярость в глазах, а с губ летит всё, что он думает, злость – честнее всего, – повторил брат её же слова. Вся досада Волчицы тут же растаяла:

– Ты запомнил…

– Твоей мудрости на всё племя хватит, – усмехнулся ей брат и снова взглянул на Славомира:

– Беги отсюда и молись, чтобы с Навью больше не встретиться! Мы живём по укладу Праведных Предков, войны оседлых нас не беспокоят.

– Быть может и так, – тяжело встал на ноги дружинник. – Из-под земли мира не видно. Но, если мне Доля доведёт опять с Навью встретиться, буду знать – не все вы только резать умеете. Надолго запомню и сыновьям передам.

– Постой! – вдруг окликнула его молодая Волчица. Подойдя ближе, она сказала дружиннику так, чтобы слышал лишь он:

– Видел ли ты ещё племена в своих землях? Может слыхал что-нибудь о подземных Волках? Помнят ли ещё в Поднебесье Навьи набеги?

Одарив её тяжелым взглядом, Славомир произнёс:

– Помнят и знают. Выжила Навь. Моровые Зимы ваши племена не истребили...

Улыбаясь, Влада отошла от дружинника прочь.

Славомир захромал подальше от подземных охотников. Он зажимал рану в боку и сложно было сказать – выживет многобожец или сгинет в пути? Серко видел в нём силу. Казалось, старый вояка терпел ещё не такое. Сильные люди достойны жить. Убить такого врага – было честью, а пощадить – смелостью. Волчий Дух жаждал мщения, но снова остался голодным…

*************