Проклятый род

Только он об этом сказал, как над кладбищем хлопнули новые выстрелы. Снайпер не смог дождаться, пока Навь выйдет из-за остова корабля, который мешал ему целиться. Коварный замысел Славомира в один миг провалился: две пули голодно щёлкнули по бетону. Стрелок ещё целился заново, а Влада уже просчитала, где он сидит. Сквозь смог пожарища, она увидела на вышке густую тень. «Раненая» винтовка подскочила вверх и под тихий шёпот Волчицы рявкнула пламенем. Последний боец Славомира дёрнулся – пуля вошла ему точно между бровей. Винтовка выпала из мёртвой руки и беспомощно полетела с вышки на землю.

«Навьи выродки!» – Славомир вжал в затылок Егорки ствол автомата, но тут бетонное поле под ним содрогнулось. Небо, как в самую жуткую Воробьиную ночь, окрасилось алым. В глубине кладбища взорвались бочки с опасным горючим. Дневной свет раскололся, низкие тучи покраснели от света пожара. Когда дружинник смог выпрямиться, Навь уже была рядом. Клинок Влады вонзился в бок Славомира, а ловкий удар кулака обезоружил дружинника. Славомир очень близко увидел заточенные Навьи клыки и безжалостные голубе глаза.

Егорка вырвался, когда дружинник упал на колени.

«Помилуй, не убивай! Не по своей воле на злое дело пошёл, меня силой послали за христианами, сам бы ни за что не согласился – боялся за дочь, угрожают ей, смилуйся!»

Влада неторопливо обходила жертву, готовясь нанести смертельный удар. Она заметила, что на левой кисти дружинника не хватает трёх пальцев – вот почему Егорке удалось вырваться и убежать. Бойкий мальчишка в жизни не пропадёт, а вот в Славомире она видела только покойника. Учуяв близкую смерть за спиной, дружинник быстро заговорил:

– Вы верите христианам, а что они вам рассказали? Как убедили Навь себя охранять?!

Нож Влады остановился, она вопросительно глянула на старшего брата. Серко еле сдерживался – плач Веры терзал ему душу. Дуло «Смаги» поднялось к лицу Славомира:

– Говори всё, что знаешь. Иначе я тебе пулю всажу, даже глазом моргнуть не успеешь!..

Дружинник горько поморщился, но молчком умирать не хотел:

– Христианская вера сейчас дороже золота стала – по всей земле славят Единого Бога. Даже до глухих деревень добирались, людей там морочат. Но есть у христиан и большая община, где они живут в полном достатке. Обитель стоит дальше на западе – Монастырём её кличут. Больше двух сотен дворов за частоколом, а сам Монастырь – крепость каменная со стенами. Такого Тепла я даже в родном Поднебесье не видел!..

Серко указал стволом карабина на бляху в шапке дружинника:

– Ты из западных городов. Вы же всебожцы, зачем вам сдались крестианцы с Обителью?

– В двух словах не расскажешь, – ухмыльнулся в ответ Славомир, но тут же у его горла оказался нож Влады:

– А ты попробуй! Попутчиков мы больше с собой не возьмём, так что жизнь твоя на лезвии клинка держится. Выкладывай всё, что знаешь!

– Хорошо, дайте срок я всё расскажу! – одним духом выпалил пленник. – Городов на западе шесть. Каждый со своим городничим живёт, но, коли есть нужда, мы союз заключаем. Так двадцать Зим назад всем миром громили Орду Серого Повелителя. Великую тогда одержали победу...

– Поражение, – поправил Серко. Лицо Славомира вытянулось:

– Откуда знаешь? – но он тут же сам догадался. – Значит верно я понял – вы дети той девки с голубыми глазами! Она пришла со скитальцами на Перевал, только вестники знали всю правду. А в Поднебесье слушают тех, кто пережил Эпоху Мора. Серый Повелитель до нас не дошёл, зато другие беды добрались. Мор западные города обезлюдил. Поганые Тавриты лучше всех продержались. Как только Край отогрелся, скотоводы явились с войной в Дом и Аруч. Десять Зим прошло, как Тавриты нас захватили. Некому было противиться – города от морозов ослабли. Чудь, Крода и Китеж успели новый союз заключить, не склонились перед Иваном Тавритским. Все последние годы в Поднебесье – война. Много крови пролилось, но верх никто взять не может. А тут христиане голову подняли. Пока сильные в Поднебесье дрались, богомольцы старую веру по всем углам воскресили. И теперь так выходит, что путь к победе лежит через Настоятеля и Монастырь…

Сказав это, Славомир кивнул в сторону крестианской семьи. Вера наклонилась над Михаилом и сбивчиво причитала сквозь слёзы. Егорка крепко держал брата за руку, просил его не умирать, обещал быть послушным.

Влада не поверила словам пленника и спросила:

– Да какой может быть толк от этих «рабов» богомольных?

– Они везде! – выпалил Славомир. – Христианских селений стало так много – не счесть: и в наших землях, и в Китежских. Старой веры до поры замечать не хотели – мало ли, чем люди Зимой в Тепле маются? О добрых небесах всем толкуют, бывает, что приманят кого, но остальные-то всё равно Родовой Искон почитают! Бывало, что и грабили христиан, целыми семьями вырезали – народ везде разный. Но пока Монастырь стоит, старая вера не сгинет! В ней теперь страшная сила. Можно было войной на общину пойти, но Красный Иван хитрее придумал: волхвов, которые с первых Зим в городах проповедовали, тут же изгнал, Чуров по рекам сплавил и окрестил Дом, Тавриту и Аруч.