Проклятый род. Часть 2. За веру и отечество

– Покуда на санях. Поклажу на Иванова с Семеновым коней навьючим и одну повозку освободим, – словно не заметив возмущения сотника, спокойно ответил атаман.

– Может быть, со всем обозом так придется поступить, я ж сказал – дорог за Камнем нету. Места такие есть, что не только на санях, но и верхом не пройти. Приходится упряжки собачьи впереди пускать, чтоб путь торили.

– Да где же мы собак возьмем? – не унимался Лунь.

– Возьмем там, где оставили, – задорно подмигнул ему Кольцо. – Сюда на чем-то же дошли.

– Мы-то ладно, надо будет – можем и пешком пойти, а как князь с воеводой? Каково им будет, бедолагам, свою карету на собак менять, – язвительно изрек Назарка Лихарь.

– А я их за собой не звал, мне государь красавцев этих навязал, на него пущай и сетуют, – не менее ехидно ответил Ванька-старший и, глядя на Соленого, душевно попросил: – Я, Семен, конечно, понимаю, человеческая жизнь во власти божьей, но ты все же постарайся ради брата моего.

– Постараюсь, – аж покраснев от удовольствия, заверил Семка. Парню было очень лестно, что Кольцо запомнил его имя и не приказывает, как всесильный атаман, а просит, словно близкий друг.

4

– Просыпайся, Ванечка. Слышишь, как ангелы в серебряные трубы трубят, на бой тебя зовут, – сказала ласково Еленка и канула во тьме. Повинуясь зову своей единственной, Иван открыл глаза. Первое, что он увидел, возвратясь на этот раз с берега Леты-реки, отделяющей сей бренный мир от вечного блаженства иль страдания, было голубое небо да зеленые верхушки сосен.

«Значит, я еще живой, коль на земле, а не на небе пребываю, – подумал он, однако, вспомнив о государевом проклятии, спросил себя: – А с чего ты, друг сердешный, возомнил, что вознесешься в царствие небесное? Святотатцу, руку на помазанника божьего поднявшему, самое место в аду. Интересно, где он, под землей, наверное».

Размышления Ваньки о переселении праведных и грешных душ прервал радостный возглас.

– Атаман, гляди, брательник твой в себя пришел!

Княжич приподнялся и увидел молодого парня. Чистым взором голубых своих глаз он напомнил ему Сашку Ярославца.

– Да это же охранник Строганова, – с удивлением признал Иван одного из своих давешних ночных гостей. – Что, надоело у купчишки стражником служить, в казаки решил податься? – с трудом размежив спекшиеся губы, вопросил есаул.

– Ага, меня Максим Захарович в станичники позвал, я и согласился, – простодушно ответил Семка.

– Ну, коли сам Максим Захарович позвал, тогда и впрямь, деваться некуда. Такому славному воину просто грех отказывать, – улыбнулся Княжич. – Ты, брат, бери с него пример, только не наглей, как он, и цены тебе не будет.

– А где мы едем? – взглянув по сторонам, поинтересовался Ванька.

– Так уж две недели, как Каменный Пояс миновали, вскорости в Искер должны прибыть. Только вы в беспамятстве все это время были, вот и не заметили, как в Сибири очутились, – пояснил Соленый.

– То-то я смотрю, леса здесь необычные, ели ростом чуть не до небес и темные какие-то, аж синевою отливают. А собак зачем запрягли? Обычай, что ли, тут такой?

– Так снега же непролазные, вязнут в них лошади, а зверюгам этим все нипочем, – кивнул Семен на свору лохматых псов, без особого труда тащивших их сани.

– А куда мой конь девался? – забеспокоился Иван. Татарин дорог был ему, как память о Елене.

– Где-то позади идет с поклажей, – успокоил его юноша.

– Ну слава богу, оклемался, – воскликнул, подъезжая к ним, Кольцо. – Давай-ка, Ванька, поправляйся быстрей, в чутье твоем большая надобность имеется.

– Что-нибудь недоброе случилось? – встрепенулся Княжич.

– Пока что нет, но это меня и настораживает. Когда шли в Москву, так аж до самого Урала татаре нас клевали. Редкий день без бою обходился, а нынче тишь да благодать, за все время раза три лишь остяков-охотников встретили. Только это не к добру. Большую пакость, чую, нехристи затеяли, но какую, не могу понять, – поделился атаман своими опасениями с вновь обретенным верным есаулом.

– А далее куда наш путь лежит?

– Дальше легче будет. Через день-другой на реку выйдем. По льду сподручнее идти, чем через эти дебри продираться.

– Вот там и жди засаду.

– С чего ты так решил?

– Татарва всегда лавиной конной атакует, а здесь им развернуться негде, кони, вон, по пузо в снег проваливаются, – кивнул Иван на побратимова жеребца.

– Скорей всего, ордынцы нападут на нас в конце пути, когда мы будем думать, что опасность миновала, и утратим осторожность. Я б, по крайней мере, так поступил.

– Не приведи господь иметь с тобою дело, – уважительно изрек Кольцо, в очередной раз восторгаясь воинским талантом побратима.

5

– Ну все, считай, добрались. Вон от того мыса до Искера ровно день пути. Мы, когда к царю с посольством шли, тут на первую ночевку останавливались, – радостно поведал атаман. – Видать, Ерема татарву так припугнул, что они о нас и помнить позабыли, – насмешливо добавил он, похлопав Ваньку по плечу.