Проклятый род. Часть 2. За веру и отечество

Сняв с плеч дарованную государем шубу, он отдал ее Луню.

– На-ка вот, закутай есаула и вези в Искер без промедления, а мы с Назаром вперед проедем, поглядим, не идет ли татарва по его следу.

– А нам-то что делать? – спросил Мещеряк.

– Вас сюда никто не звал, назад вертайтесь и ждите, где приказано, – строго осадил своего друга вожак казачьей вольницы.

Негоже атаману самому в дозор ходить, на то старшины да простые казаки имеются, но Василий не стал перечить, и не потому, что побоялся. Он просто понял – после гибели Кольцо Ермак пришел в неистовство, и жалеть теперь не станет никого, а уж тем более самого себя. Назарка тоже понял это.

42

Выехав на берег Иртыша, они увидели идущую по льду реки орду сибирцев.

– Откуда столько их? – глядя на несметные полчища татар, удивленно вопросил Назар.

– Видать, со всех улусов хан бойцов собрал. Надия сказала, что у Маметкула войска десять тысяч и, судя по всему, не обманула, – ответил атаман.

– Так это ж получается по тридцать супостатов на каждого из нас.

– Выходит, так, но вся беда не в этом. Когда мы в первый раз сошлись с сибирцами, было то же самое. Другое плохо – осмелели ордынцы, попривыкли к огненному бою. Вон как лихо скачут, даже лестницы с собою волокут, наверняка хотят Искер с налету взять. На подъеме нынче татарва, а что у нас – боль в сердцах да смятение в умах. Кольцо же был не просто атаманом, Иван душою нашей был, а без души победу трудно одержать, – печально заключил Ермак.

– Но бой-то все одно принять придется.

– Конечно, придется.

– И где намереваешься сраженье дать, здесь, на болоте, или под Искером?

– Будем в крепость отступать, – немного поразмыслив, решил казачий предводитель и повернул коня. – Все, Назар, уходим.

Хоперский сотник нехотя повиновался. Он понимал, что атаман во многом прав. Супротив ордынской тьмы только с пушками и можно устоять, но к ним еще добраться надо. До Искера часа три пути, да все по лесу, а сибирские лошадки по чащобе и по снегу шибко ходкие, коней казачьих могут обойти. Представив, что произойдет, коли татары настигнут казаков в лесу или даже на подходе к крепости, Назар подумал: «Надо бы заслон оставить, но атаману говорить об этом вряд ли стоит. Наверняка, он сам захочет задержать сибирцев, а с нас и так уж душу вынули, коль еще и головы лишимся, тогда всему конец. Пускай уходит, без него управимся».

Лихарь был не только смелый воин, но и мудрый старшина, как сказал бы покойничек Гусицкий, достойный офицер. Когда казачье воинство поспешно двинулось в обратный путь, Назар окликнул Ермака.

– Атаман, дозволь разрушить переправу. Ордынцы сломя голову несутся, авось подвоха не заметят второпях да провалятся в трясину.

– Добро, – ответил тот. – Только долго не задерживайтесь, сам же видел, татары-то не более, чем в двух верстах от нас.

– Вот что, братцы, – обратился Лихарь к оставшимся при нем охотникам, – пару бревен с гати выдернуть да десяток нехристей в болоте утопить, пожалуй, мало будет. Надо их подольше задержать.

– И как же быть? – растерянно спросил Тимоха Ветер, сын павшего в бою с поляками Степана Ветра.

– Предлагаю здесь засаду им устроить.

– Да ты никак, Назар, ополоумел. Это ж верная погибель, сибирцев тысячи, а нас и полусотни не наберется, – испуганно воскликнул молодой казак.

– Не спеши, Тимоха, помирать раньше времени. Риск, конечно, есть, но разве Ванька Княжич меньше рисковал, когда с тремя десятками бойцов пошел в атаку на гусарский полк. Теперь и нам пришла пора свое воинское счастье изведать, – задорно улыбнулся Лихарь.

Назар нисколько не кривил душой. Он действительно не собирался умирать в свои неполных тридцать лет. Как и всякий православный христианин, удалой казачий старшина в глубине души надеялся на лучшее.

Напоминание о славном подвиге хоперцев и о войне, на которой погиб его отец, воодушевило Тимофея. Отчаянно взмахнув рукой, он смело заявил:

– Верно, братцы, сотник говорит. Где наша не пропадала, – и первым кинулся тягать с болота бревна, чтоб соорудить завал.

43

– Достал-таки шайтан твоего предателя, – кивнул царевич на лежащий у дороги труп Евлампия. – Ишь как ловко упокоил, одним ударом. Вот бы с кем хотел в бою я встретиться.

– Погоди немного, еще встретишься, – угрюмо огрызнулся Карача и разочарованно добавил: – Теперь-то уж Ермак наверняка из крепости не выйдет.

В это время впереди, на гати, прогремели выстрелы.

– Да нет, похоже, вышел. Езжай, узнай, что там происходит, – распорядился Маметкул.

Мурза скривился, но возражать не стал – царевич всетаки.

Воротился Карача довольно скоро. Дрожа от ярости, он сообщил:

– Казаки тропу через болото перекрыли.

– Они всем войском там стоят?

– Да нет, лишь небольшой отряд оставили в засаде, а остальные ушли.

– Так почему же ты не приказал очистить дорогу от неверных?

– Раз уж попытались, да не вышло ничего. Урусы бревна с гати поснимали, засеку сделали, так что стрелами теперь их трудно достать, и палят из своих луков огненных беспрестанно, а обойти не получается – топь кругом, – пояснил Карача.

– Твои бойцы ходили на завал? – сердито вопросил царевич.

– Мои, – кивнул старик.