Прокурор расследует убийство

– Пастор не сказал, откуда он приехал?

– Кажется, какой-то городок на севере штата, не могу припомнить названия.

Селби напрягся в предвкушении важного открытия и спросил:

– Вы имеете в виду Неваду?

– Нет, вовсе не Неваду. Я уверена, что это маленький городок в Калифорнии.

– И вы не помните, как он называется?

– Нет. Где-то в Северной Калифорнии, Ривердейл, кажется.

– Может быть, Ривервью?

Она отрицательно покачала головой и ответила:

– Нет, не так. Но то, что там было слово «ривер», я уверена.

– Мне сдается, у вас плоховато с памятью.

Ее грудной смех звучал очень мелодично.

– Даже теперь я могу рассказать вам все о первом поклоннике, остановившем меня и попросившем автограф: как он выглядел, что носил, откуда приехал – одним словом, все. Постепенно я стала воспринимать поклонение лишь как часть моей профессии. Не могу сказать, что оно меня утомляло или раздражало, нельзя сердиться на признание публикой твоих заслуг. Но поставьте себя на мое место. Чтобы быть постоянно в форме, я должна оставаться непринужденной и оживленной, когда появляюсь на публике. Мне необходимо помнить буквально сотни лиц и имен журналистов, операторов, режиссеров, продюсеров и агентов. И есть огромное количество людей, которых я никогда не увижу вторично. Они как бы… телеграфные столбы, мелькающие за окном железнодорожного вагона, в котором ты путешествуешь. Вы понимаете, что я хочу сказать?

– Понимаю, – ответил Селби.

– Они рассказывают что-то о себе, я улыбаюсь понимающе и внимательно смотрю на них, но все время думаю о налогах, как долго я еще буду работать над этой картиной, прислушается ли режиссер к моему мнению о том, как следует мне произносить «прощай» моему любовнику на экране, или он заставит меня сделать это в соответствии с принятым стандартом, далеким от моей творческой манеры. Я даю поклоннику автограф, одариваю его своей лучшей улыбкой, зная, что никогда вновь не увижу этого человека. Он уходит очарованным, ослепленным ореолом знаменитости, которым он сам же и окружил меня.

Селби внимательно посмотрел на нее:

– Вы обладаете способностью очень ясно и точно строить фразы.

– Вы так полагаете? – Она ослепительно улыбнулась. – Я очень высоко ценю ваши слова.

– Теперь я точно знаю, – продолжал он мрачно, – как только вы дадите мне автограф по окончании разговора, я буду выброшен из вашей жизни с характеристикой телеграфного столба, промелькнувшего за окном вагона.

Она обиженно надула губки:

– Не говорите так.

– Разве это не правда?

– Конечно, нет.

– Но почему?

Она опустила ресницы и медленно произнесла:

– Думаю, женщина, которая встретилась с такой яркой индивидуальностью, как вы, быстро вас не забудет.

– Надо заметить, – ответил он сухо, – наша встреча состоялась с большим трудом.

– И это, – проговорила она быстро, поднимая на него взгляд, – главная причина, по которой я не забуду ее. Бен Траск просто чудо, когда надо что-то сделать. Он хорош и в дипломатии, и в драке. Способен быть высокомерным, задиристым или весьма обходительным. Он испробовал все свои способности, но даже не поцарапал ваших доспехов. Когда Траск явился сюда и заявил, будто мне следует ответить на вопросы прокурора, я поняла, что он побит. Он был абсолютно измочален, а я сражена. В первый раз со времени нашего знакомства он потерпел полный и такой позорный провал. Я бы вас запомнила, даже если бы мы не встретились. Все эти события не принесли мне радости.

– Встреча со мной? – спросил Селби, глядя ей прямо в глаза.

– Нет, и вы это прекрасно знаете, – сказала она с улыбкой. – Я имею в виду свое беспокойство и тревогу.

– Почему нужно тревожиться, если вы виделись с этим человеком случайно и так недолго?